Любовь и так далее - [71]
Можно, конечно, послать запрос в Сомерсет-Хаус, чтобы они выслали дубликат, но какой в этом смысл? Очень часто бывает, что самоубийства замалчивают, поэтому вовсе не факт, что свидетельство о смерти что-то прояснит. На самом деле, оно может — наоборот, — сбить с толку. Но даже если там будет написано, что причина смерти — самоубийство, это будет уже слишком мрачно, правда?
Да, вы правы. Если бы были какие-то подозрения, что она покончила самоубийством, то наверняка бы произвели расследование, а как говорит Оливер, еще неделю назад она была жива и здорова, и вот ее уже похоронили, — выходит, что времени на расследование просто не было. Разве что… Оливеру тогда было шесть, а вы уже знаете, что его чувство времени очень приблизительное. Так что это еще ничего не доказывает.
СТЮАРТ: Я? Мне вовсе не нужно, чтобы ко мне в фирму заявилась налоговая инспекция.
ДЖИЛИАН: Я не знаю. Наверное, все будет зависеть от состояния Оливера. Не может же Стюарт бесконечно выплачивать ему зарплату, когда он сидит дома и не появляется на работе. А милостыни мне от Стюарта не надо. И особенно — теперь.
ОЛИВЕР: У меня есть вопрос к вам. Кто-нибудь знает, сколько времени нужно, чтобы выросла араукария — чтобы было настоящее дерево? Ну, хоть кто-нибудь должен же знать.
МАРИ: Я назову его Плуто.
ОЛИВЕР: Еще вопрос. Что бы вы выбрали: любить или быть любимым? Одно из двух! Тик-так, тик-так. Бум-бум-бум. Удар гонга. Время вышло!
СТЮАРТ: Нет, фотографию я вам не покажу.
ЭЛЛИ: Нет. Хотя одну вещь про Стюарта я вам скажу. Помните, где он живет? Все эти квартиры с гостиничным обслуживанием, узкие улочки, автостоянки только для жильцов. Знаете, что он сделал, когда я в первый раз осталась у него на ночь? За завтраком? Он дал мне пачку парковочных талонов, чтобы я ставила машину на нормальное место и меня никто не «закрывал». Наверное, вид у меня был озадаченный, потому что он принялся объяснять, как ими пользоваться. Берешь монетку, стираешь день и время, когда ты поставил машину, бла-бла-бла.
Я знаю, как пользоваться парковочными талонами. Миш озадачило вовсе не это.
ДЖИЛИАН: Нет, я не хочу «разыскать отца». Я — не сирота. Он меня знал, он меня бросил.
ОЛИВЕР: Еще вопрос для вас. Я знаю, что это против правил. Правила идут на хрен. Джилиан. Праведная Джилиан, свет моей жизни. Как я теперь понимаю, все эти годы она очень умело мной манипулировала. Не говоря уже про мистера Черрибума. Вплоть до полки повесить. Плутократ со спиртовым уровнем. И вот вопрос: а насколько она манипулировала и вами тоже? Подумайте на досуге.
ТЕРРИ: Да, Кен по-прежнему всегда звонит, когда он обещал позвонить. Спасибо, что вы спросили. Спасибо, что вы это запомнили. И спасибо, что вы запомнили его имя.
МАДАМ УАЙЕТТ: Я, правда, это сказала? Я, правда, сказала, что единственный непреложный закон в любом браке — что муж никогда не бросит жену ради женщины, которая старше? И по-прежнему ли я так думаю? Понятия не имею. Я даже не помню, чтобы я это говорила. И вообще я не уверена, что я много в этом понимаю.
ЭЛЛИ: Не чувствую ли я себя обманутой? В смысле, что Стюарт меня обманул? И да, и нет. Самое странное: я больше обижена на Джилиан. Это ее отношение… Типа: можешь немножко попользоваться Стюартом, угощайся на здоровье, потому что он все равно прибежит ко мне, стоит мне только пальчиком поманить. Может быть, она даже над этим не думала — у нее других дел хватает. Но какие-то мысли у нее были. Должны были быть, правда?
ДЖИЛИАН: Глупый вопрос. В жизни не слышала ничего более идиотского. Я?!
Да, Оливер ударил меня тогда, десять лет назад.
Да, Стюарт недавно меня изнасиловал.
Но Оливера я провоцировала сама. Нарочно. А Стюарта я не провоцировала. Эти два случая никак не связаны. Абсолютно никак.
И на мой взгляд, это глупое определение. Профессиональная жертва.
ОЛИВЕР: [отказывается отвечать на все дальнейшие вопросы].
СТЮАРТ: Я рад, что вы это спросили. Сам я обычно использую рис Carnaroli — так готовят в Милане. Или Vialone Nano. Это по-венециански. Дам вам полезный совет. При приготовлении «весеннего» ризотто, скажем, со спаржей или primavera,[176] в самом конце, вместо ложки сливочного масла, я кладу ложку creme fraiche.[177] Так получается легче. Попробуйте.
ДЖИЛИАН: Я вам еще кое о чем не сказала. О том, что сказал мне Стюарт.
Когда мы занимались любовью — нет, когда он меня насиловал, — нет, скажем так: когда мы занимались сексом, — и я пыталась ему втолковать, что это не самая лучшая мысль, я собиралась упомянуть Оливера, но почему-то не смогла произнести его имя. Поэтому я сказала — и я понимаю, что это звучало странно, — что-то вроде:
— Мой муж спит наверху.
— Нет, — сказал Стюарт. Он на мгновение замер, даже трахать меня прекратил, посмотрел на меня очень серьезно, но в то же время и вызывающе. — Я твой муж. Всегда был твоим мужем. Ты — моя жена.
— Стюарт, — сказала я. В том смысле, что он же не какой-нибудь старый фундаменталист с бородой. Это мы. Здесь и сейчас.
— Я твой муж, — повторил он. — Может быть, ты любовница Оливера, но ты — моя жена.
Потом продолжил свои телодвижения.
Жуть какая-то, правда?
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
«Не просто роман о музыке, но музыкальный роман. История изложена в трех частях, сливающихся, как трезвучие» (The Times).Впервые на русском – новейшее сочинение прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автора таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Любовь и так далее», «Предчувствие конца» и многих других. На этот раз «однозначно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм» обращается к жизни Дмитрия Шостаковича, причем в юбилейный год: в сентябре 2016-го весь мир будет отмечать 110 лет со дня рождения великого русского композитора.
Впервые на русском – новейший (опубликован в Британии в феврале 2018 года) роман прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, командора Французско го ордена искусств и литературы, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии. «Одна история» – это «проницательный, ювелирными касаниями исполненный анализ того, что происходит в голове и в душе у влюбленного человека» (The Times); это «более глубокое и эффективное исследование темы, уже затронутой Барнсом в „Предчувствии конца“ – романе, за который он наконец получил Букеровскую премию» (The Observer). «У большинства из нас есть наготове только одна история, – пишет Барнс. – Событий происходит бесчисленное множество, о них можно сложить сколько угодно историй.
Впервые на русском — новейший роман, пожалуй, самого яркого и оригинального прозаика современной Британии. Роман, получивший в 2011 году Букеровскую премию — одну из наиболее престижных литературных наград в мире.В класс элитной школы, где учатся Тони Уэбстер и его друзья Колин и Алекс, приходит новенький — Адриан Финн. Неразлучная троица быстро становится четверкой, но Адриан держится наособицу: «Мы вечно прикалывались и очень редко говорили всерьез. А наш новый одноклассник вечно говорил всерьез и очень редко прикалывался».
Казалось бы, что может быть банальнее любовного треугольника? Неужели можно придумать новые ходы, чтобы рассказать об этом? Да, можно, если за дело берется Джулиан Барнс.Оливер, Стюарт и Джил рассказывают произошедшую с ними историю так, как каждый из них ее видел. И у читателя создается стойкое ощущение, что эту историю рассказывают лично ему и он столь давно и близко знаком с персонажами, что они готовы раскрыть перед ним душу и быть предельно откровенными.Каждый из троих уверен, что знает, как все было.
Впервые на русском – новейший роман современного английского классика, «самого изящного стилиста и самого непредсказуемого мастера всех мыслимых литературных форм» (The Scotsman). «„Элизабет Финч“ – куда больше, чем просто роман, – пишет Catholic Herald. – Это еще и философский трактат обо всем на свете».Итак, познакомьтесь с Элизабет Финч. Прослушайте ее курс «Культура и цивилизация». Она изменит ваш взгляд на мир. Для своих студентов-вечерников она служит источником вдохновения, нарушителем спокойствия, «советодательной молнией».
Казалось бы обычная жизнь молодого парня – работа, друзья, интересы. Ничто не нарушало обычного течения. Но всего лишь простой разговор, незначительное замечание, приоткрывает завесу тайны собственных воспоминаний. И мир становится странным и нереальным, начинает видеться в новом свете, изменяясь прямо на глазах. А прошлое, казавшееся таким далёким и утраченным, вторгается в настоящее. Заставляет проживать и чувствовать по-новому, заставляет менять своё восприятие. Как справляться с этим наваждением и что оно пытается сказать?..
Небольшой рассказ на конкурс рассказов о космосе на Литрес.ру 2021-го года. Во многом автобиографическое произведение, раскрывающее мой рост от мальчишки, увлечённого темой космических полётов, до взрослого без иллюзий, реально смотрящего на это.
"Мама и папа, я вас люблю" – услышать это мечтают все родители. Но если ребенок молчит? Совсем молчит. "Он у вас глухой или тупой?" – спрашивают "тактичные" окружающие. Можно ли примириться с этим и есть ли надежда на чудо?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Две души обязательно встретятся, преодолев время, расстояние, обстоятельства и все преграды, чтобы стать одним целым.
Вы помните, «КАК ВСЕ БЫЛО»?Помните «любовный треугольник», связавший тихоню-яппи, талантливого неудачника и средней руки художницу-реставратора в удивительную, саркастическую «современную комедию нравов»?Варианта «жили они счастливо и умерли в один день» тут не получается по определению!А что, собственно, получается?«Любовь и так далее»!Роман, о котором лучше всего сказали в «Таймс»: «Потрясающе смешная книга. Умная. И трогательная!»Вудхауз? Вуди Аллен?Нет – Джулиан Барнс в лучшей своей форме!