Любовь и так далее - [70]
Моя сестра? Как ни странно, но я ее разыскал. Она замужем за врачом ухо-горло-носом и живет в Чешире. Однажды я к ней заехал, по пути. Уютный дом, трое детей.
Разумеется, она не работает. Мы замечательно поговорили. Как в детстве. Не хорошо и не плохо — нормально. И я, разумеется, не рассказывал ей о том, что у меня происходит в жизни. Так что не спрашивайте у нее — она все равно не знает.
ДЖИЛИАН: Софи? Нет, с Софи все в порядке.
МАДАМ УАЙЕТТ: Софи? Ну, у нее начался переходный возраст. Сейчас дети взрослеют рано. Переходный возраст — уже в десять лет. Она — девочка честная и добросовестная. Всегда искренне хочет понравиться, искренне хочет тебя порадовать. Но переходный возраст есть переходный возраст, правильно?
СТЮАРТ: Нет, я не повесил картину. На самом деле, я отвез ее обратно в тот магазин, где купил. Мне сказали, что обратно ее они не возьмут. Ни за какие деньги. Подтекст был такой — мы нашли одного идиота в твоем лице, который купил этот хлам, и другого такого кретина уже не будет.
Что на ней нарисовано? Я не помню. Какой-то сельский пейзаж, если не ошибаюсь.
ЭЛЛИ: Она была такой грязной, что поначалу я думала — это какое-нибудь Рождество Христово. Но когда я ее очистила, оказалось, что это жанровая сценка на ферме. Хлев, корова, осел, свинья. Работа талантливого любителя, как это принято называть, что значит: картина не стоит даже холста, на котором написана.
ОЛИВЕР: Эта затасканная история? Этот vieux marron glace?[173] Нет, абсолютно нет. Даже и не вспоминаю. Разумеется, никаких предрассудков, кое-кто из моих друзей и вообще… на самом деле, если подумать, то никто из моих друзей… разве что… вы ведь не намекаете, правда?.. Стюарт?., это всего лишь теория, одна из… вы хотите сказать, что он перешел на солнечную сторону улицы, когда был в Штатах… или еще раньше… какой-то смысл в этом есть… две однодневные женитьбы… и он был на редкость смущен и робок, когда я пытался свести их с Элли. Так-так-так. Теперь, когда я смотрю в мой моральный retroviseur,[174] это и вправду имеет смысл.
ТЕРРИ: Я выхожу из игры. Только на этот раз — по собственному желанию, а не из-за Стюарта. Я никому ничего не должна. Разбирайтесь сами.
ДОКТОР РОББ: Я не знаю. Я ничего не берусь предсказывать. Это умеренная депрессия. Я не преуменьшаю опасность. Но это отнюдь не клинический случай. Его не надо госпитализировать. Во всяком случае, пока не надо. Мы оставим прежнюю дозу, 75 мг, а дальше — посмотрим. Эту болезнь вообще нельзя прогнозировать, и тем более — с таким пациентом, как Оливер.
Например, на одном из сеансов я попыталась его разговорить. Он лежал на диване в полной прострации и вообще не реагировал на внешние раздражители. Я снова упомянула его семью — имея в виду его мать, — и тут он повернулся ко мне, неожиданно собранный, и сказал этак игриво:
— Доктор Робб, вы относитесь к более «рискованной» группе риска, нежели я.
Это правда: в развитых европейских странах к наиболее «рискованным» группам риска относятся врачи, медсестры, адвокаты, владельцы баров и люди, занятые в гостиничном бизнесе. Причем врачи-женщины относятся к более рискованной группе, нежели врачи-мужчины.
Но мне кажется, что его состояние очень неустойчивое. Я бы даже сказала — хрупкое. Мне даже страшно подумать, что может случиться, если на него обрушится еще один удар.
ДЖИЛИАН: Я не знаю, что случилось с матерью Оливера — покончила она с собой или нет. Я и с отцом его виделась только раз, и, согласитесь, это не самая подходящая тема для беседы при первом знакомстве, тем более, что с Оливером мы об этом не говорили и я даже не знала его мнения на этот счет. Кстати, его отец мне понравился. Такой приятный старик… хотя, как вы понимаете, встреча была несколько напряженной. После всех этих историй, которые мне понарассказывал Оливер, я ожидала увидеть чудовище в человеческом облике, а когда мои ожидания не оправдались, мне — и это вполне естественно, — показалось, что он гораздо приятнее и симпатичнее, чем был, наверное, на самом деле. А еще у меня было чувство, что Оливер если и не хвастался мной перед папой, во всяком случае, представлял меня с гордостью. Я думаю, это нормально. Посмотри, какая у меня жена — что-то типа того. Его отец только невозмутимо посасывал трубочку и не клевал на приманку, к моему несказанному облегчению.
Доктор Робб спросила меня, может быть, я что-то знаю, и я сказала, что однажды залезла к Оливеру в архив, чтобы посмотреть свидетельство о смерти. Хотя «архив» — это громко сказано. У Оливера есть маленькая картонная коробка, на которой написано «Голоса предков», которую я и перебрала как-то ночью, когда он ушел спать. Это — все, что он сохранил от своей семьи. Несколько фотографий, «Золотая сокровищница» Палгрейва[175] с именем его матери и датой — наверное, она выиграла ее в школе на конкурсе по выразительному чтению, — маленький медный колокольчик, кожаная закладка с восточным узором, очень старая и потрепанная игрушечная машинка от Dinky Toys — красно-коричневый с бежевым двухэтажный автобус, если вам интересно, — серебряная ложечка из тех, какие обычно дарят на крестины, только Оливер никогда мне не говорил, что он крещеный. Но самое главное — я не нашла свидетельства о смерти его матери. Только свидетельство о смерти отца — оно лежало в отдельном конверте с надписью «Доказательство».
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
«Не просто роман о музыке, но музыкальный роман. История изложена в трех частях, сливающихся, как трезвучие» (The Times).Впервые на русском – новейшее сочинение прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автора таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «Любовь и так далее», «Предчувствие конца» и многих других. На этот раз «однозначно самый изящный стилист и самый непредсказуемый мастер всех мыслимых литературных форм» обращается к жизни Дмитрия Шостаковича, причем в юбилейный год: в сентябре 2016-го весь мир будет отмечать 110 лет со дня рождения великого русского композитора.
Впервые на русском – новейший (опубликован в Британии в феврале 2018 года) роман прославленного Джулиана Барнса, лауреата Букеровской премии, командора Французско го ордена искусств и литературы, одного из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии. «Одна история» – это «проницательный, ювелирными касаниями исполненный анализ того, что происходит в голове и в душе у влюбленного человека» (The Times); это «более глубокое и эффективное исследование темы, уже затронутой Барнсом в „Предчувствии конца“ – романе, за который он наконец получил Букеровскую премию» (The Observer). «У большинства из нас есть наготове только одна история, – пишет Барнс. – Событий происходит бесчисленное множество, о них можно сложить сколько угодно историй.
Впервые на русском — новейший роман, пожалуй, самого яркого и оригинального прозаика современной Британии. Роман, получивший в 2011 году Букеровскую премию — одну из наиболее престижных литературных наград в мире.В класс элитной школы, где учатся Тони Уэбстер и его друзья Колин и Алекс, приходит новенький — Адриан Финн. Неразлучная троица быстро становится четверкой, но Адриан держится наособицу: «Мы вечно прикалывались и очень редко говорили всерьез. А наш новый одноклассник вечно говорил всерьез и очень редко прикалывался».
Казалось бы, что может быть банальнее любовного треугольника? Неужели можно придумать новые ходы, чтобы рассказать об этом? Да, можно, если за дело берется Джулиан Барнс.Оливер, Стюарт и Джил рассказывают произошедшую с ними историю так, как каждый из них ее видел. И у читателя создается стойкое ощущение, что эту историю рассказывают лично ему и он столь давно и близко знаком с персонажами, что они готовы раскрыть перед ним душу и быть предельно откровенными.Каждый из троих уверен, что знает, как все было.
Впервые на русском – новейший роман современного английского классика, «самого изящного стилиста и самого непредсказуемого мастера всех мыслимых литературных форм» (The Scotsman). «„Элизабет Финч“ – куда больше, чем просто роман, – пишет Catholic Herald. – Это еще и философский трактат обо всем на свете».Итак, познакомьтесь с Элизабет Финч. Прослушайте ее курс «Культура и цивилизация». Она изменит ваш взгляд на мир. Для своих студентов-вечерников она служит источником вдохновения, нарушителем спокойствия, «советодательной молнией».
В своём новом сборнике Мельхиор Верденберг отправляется в «джунгли» повседневной жизни Швейцарии. Его истории рассказывают о бытовых драмах, будь то роковая случайность, преступление или несчастье, произошедшее по собственной вине. Рассказчик, добродушный или злой, насмешливый или задумчивый, склонный к пессимизму или желающий просто развлечь, составил из двадцати двух коротких новелл пестрый калейдоскоп несовершенств человеческой природы.
История знаменитого побега генерал-лейтенанта Л.Г. Корнилова из австрийского плена.
Казалось бы обычная жизнь молодого парня – работа, друзья, интересы. Ничто не нарушало обычного течения. Но всего лишь простой разговор, незначительное замечание, приоткрывает завесу тайны собственных воспоминаний. И мир становится странным и нереальным, начинает видеться в новом свете, изменяясь прямо на глазах. А прошлое, казавшееся таким далёким и утраченным, вторгается в настоящее. Заставляет проживать и чувствовать по-новому, заставляет менять своё восприятие. Как справляться с этим наваждением и что оно пытается сказать?..
Небольшой рассказ на конкурс рассказов о космосе на Литрес.ру 2021-го года. Во многом автобиографическое произведение, раскрывающее мой рост от мальчишки, увлечённого темой космических полётов, до взрослого без иллюзий, реально смотрящего на это.
"Мама и папа, я вас люблю" – услышать это мечтают все родители. Но если ребенок молчит? Совсем молчит. "Он у вас глухой или тупой?" – спрашивают "тактичные" окружающие. Можно ли примириться с этим и есть ли надежда на чудо?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вы помните, «КАК ВСЕ БЫЛО»?Помните «любовный треугольник», связавший тихоню-яппи, талантливого неудачника и средней руки художницу-реставратора в удивительную, саркастическую «современную комедию нравов»?Варианта «жили они счастливо и умерли в один день» тут не получается по определению!А что, собственно, получается?«Любовь и так далее»!Роман, о котором лучше всего сказали в «Таймс»: «Потрясающе смешная книга. Умная. И трогательная!»Вудхауз? Вуди Аллен?Нет – Джулиан Барнс в лучшей своей форме!