Любовь и педагогика - [33]
XIII
Кларита мечтала, что из-за нее будет дуэль, но все получилось проще. На первом же свидании, оставшись с девушкой наедине, Федерико хватает ее в объятия и впивается в ее губы, а та чуть не падает в обморок, сердце ее вот-вот выскочит из груди, и про себя Кларита восклицает: «Вот это мужчина! Бедненький Аполодоро!» Федерико не привык отказывать себе в каких бы то ни было побуждениях плоти, но, слава богу, на людях он прячется под иронической маской.
– Отныне и впредь ты моя, только моя, понимаешь?
– Да.
– И вот что, напиши тому мямле письмо под мою диктовку.
– Но я…
– Не беспокойся, я знаю, как ему следует написать.
– Ну, хорошо, я напишу…
– Вот и отлично!
И вот в один дождливый вечер Аполодоро получает роковое письмо; сжимая его в кармане, выходит на улицу вдохнуть свежего воздуха, идет куда глаза глядят, а в голове его гулко стучит кровь. Он не пережил до конца неудачу с повестью, ему кажется, что прохожие смотрят на него и в душе смеются. Тут он встречает лохматого Менагути, святотатственного поэта, жреца Девы Красоты.
– Что с тобой, приятель? Ты уже друзей не узнаешь?
– А, извини!
– Извини-то извини, да что с тобой стряслось? В чем дело?
– Да так, ничего…
– Ничего? Так-таки ничего, nihil? От меня не скроешь, в психологическом анализе я силен… У тебя такие глаза, и весь твой вид…
– Ну ладно, скажу. Федерико отбил у меня невесту.
– Федерико Варгас?
– Он самый.
– И ты говоришь, что это ничего, пустячок, nihil? Как же ты позволил этому нищему духом сманить у тебя девушку? Неужели ты это так и оставишь?
– А что я могу сделать?
– Что? Сразу видать, что родитель твой напичкал тебя одной наукой, этими помоями, что вкупе с религией составляют главную причину нашего упадка. Я вот только что вычитал у Руссо: «Ученые и богачи лишь на то пригодны, чтобы друг друга разлагать». О, свобода, святая свобода! Virgo Liberias![29] Для тех, разумеется, кто ее заслуживает, нас очень мало. О, красота! Святая красота! Alma venustas![30] Ты раб, Аполодоро.
– Но что же я могу с ним сделать?
– Как это что? Да убить его!
– Убить? Ты понимаешь, что ты говоришь?
– Убить его или умереть самому. Схватиться с ним не на жизнь, а на смерть на глазах у Елены.
– Ее зовут Клара, Ильдебрандо.
– Я знаю, что говорю: именно поставить на карту ваши жизни пред очами Елены, женщины. Nam fuit ante Helenam cunnus deterrima belli causa, sed ignotis perierunt mortibus illi.[31] Я говорю тебе это по-латыни, чтобы не поранить твой слух, не приученный к прекрасной простоте язычества. Рискни жизнью на турнире во славу Елены, а если ты этого не сделаешь, ты раб!
При этих словах Менагути тряхнул гривой.
– И посылай прошение об отставке у жизни…brutto poter, che ascoso, a commun danno impera,[32] как сказал Леопарди, или на имя Высшего Существа, как называют его те, кто претендует на более близкое с ним знакомство.
– Но ты учти, что…
– Ничего я не буду учитывать. Иди сейчас же и вызови его, иначе ты не мужчина. Вызови его, вызови! И не заговаривай со мной раньше, чем вычеркнешь его из книги жизни, или он вычеркнет тебя. Итак, иди к нему с вызовом!
С этими словами поэт отворачивается от несчастного и идет своей дорогой.
Огорошенный Аполодоро смотрит ему вслед, а в ушах его эхом откликается: «Вызови его!» И он вспоминает, как в детстве присутствовал при знаменитой стычке между Пепе и Нарсисо: мальчишки сделали круг, противники смотрели друг на друга и ждали («Пусть он только заденет меня!»), а сторонники того и другого кричали; «Дай ему! Эй, трус! Он тебя одной левой! Задень его, вызови! Дерни его за ухо, вызови!» Вызови! Тут тебе и теория, и педагогика! Убей или умри! Умри… умри… И Аполодоро сталкивается носом к носу с Федерико.
– Вот тебе на! Это вы?
– Да, нам нужно поговорить.
– Когда вам угодно, где угодно и как угодно. Хотите, прямо сейчас пройдемся и поговорим?
– Дело в том, что… – начинает Аполодоро, смущенный такой непринужденностью.
– Наверное, насчет Клариты?
– Да, нам с этим надо решить.
– Решить? Да она уже это сделала.
– Один из нас лишний.
– В данном случае – вы.
– Но… нам придется драться…
Выговорив это, Аполодоро удивляется: «Неужели это я сказал, я?»
– Но, послушайте, милый мой, не выставляйте себя дураком. Кто вам вбил это в голову? Наверняка этот осел Менагути!
– Вы что же, полагаете, что я нуждаюсь в ком-то, кто вбивал бы мне в голову все на свете?!
– Тш-ш, не так громко, зачем поднимать крик?
– Так вы меня считаете марионеткой? Со мной такие вещи…
– Да тише, говорят вам, уймитесь, а то я заткну вам рот платком.
– Значит, по-вашему, я круглый дурак?!
– Стоп! Не будьте ребенком и не валяйте дурака. Ваш отец совсем задурил вам голову своей педагогикой. По правде говоря, после всей вашей зубрежки, да еще после того как вы вылезли курам на смех с вашей повестушкой, вы не можете претендовать на любовь такой девушки, как Кларита. Учитесь жить, пейте липовый чаи и побольше думайте сами. А теперь прощайте, мне некогда.
Федерико входит в парадную одного из домов, и Аполодоро снова остается в одиночестве. Слезы застилают ему глаза, все вокруг мутнеет, интерес к жизни начинает у пего испаряться, несчастный горестно плачет: «Да, я подам в отставку, уйду… убью себя… О, отец, отец!»
Библейская легенда о Каине и Авеле составляет одну из центральных тем творчества Унамуно, одни из тех мифов, в которых писатель видел прообраз судьбы отдельного человека и всего человечества, разгадку движущих сил человеческой истории.…После смерти Хоакина Монегро в бумагах покойного были обнаружены записи о темной, душераздирающей страсти, которою он терзался всю жизнь. Предлагаемая читателю история перемежается извлечениями из «Исповеди» – как озаглавил автор эти свои записи. Приводимые отрывки являются своего рода авторским комментарием Хоакина к одолевавшему его недугу.
Своего рода продолжение романа «Любовь и педагогика».Унамуно охарактеризовал «Туман» как нивола (от исп. novela), чтобы отделить её от понятия реалистического романа XIX века. В прологе книги фигурирует также определение «руман», которое автор вводит с целью подчеркнуть условность жанра романа и стремление автора создать свои собственные правила.Главный персонаж книги – Аугусто Перес, жизнь которого описывается метафорически как туман. Главные вопросы, поднимаемые в книге – темы бессмертия и творчества.
Чтобы правильно понять замысел Унамуно, нужно помнить, что роман «Мир среди войны» создавался в годы необычайной популярности в Испании творчества Льва Толстого. И Толстой, и Унамуно, стремясь отразить всю полноту жизни в описываемых ими мирах, прибегают к умножению центров действия: в обоих романах показана жизнь нескольких семейств, связанных между собой узами родства и дружбы. В «Мире среди войны» жизнь течет на фоне событий, известных читателям из истории, но сама война показана в иной перспективе: с точки зрения людей, находящихся внутри нее, людей, чье восприятие обыкновенно не берется в расчет историками и самое парадоксальное в этой перспективе то, что герои, живущие внутри войны, ее не замечают…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Давно известно, что наши соседи-французы безнадежны, когда они принимаются судить о нас, испанцах. И зачем только они пускаются в разговоры об Испании! Они же ничего в этом не смыслят.К бесчисленным доказательствам подобного утверждения пусть читатель добавит следующий рассказ одного француза, который тот приводит как особенно характерный для Испании.
В этой книге представлены произведения крупнейших писателей Испании конца XIX — первой половины XX века: Унамуно, Валье-Инклана, Барохи. Литературная критика — испанская и зарубежная — причисляет этих писателей к одному поколению: вместе с Асорином, Бенавенте, Маэсту и некоторыми другими они получили название "поколения 98-го года".В настоящем томе воспроизводятся работы известного испанского художника Игнасио Сулоаги (1870–1945). Наблюдательный художник и реалист, И. Сулоага создал целую галерею испанских типов своей эпохи — эпохи, к которой относится действие публикуемых здесь романов.Перевод с испанского А. Грибанова, Н. Томашевского, Н. Бутыриной, B. Виноградова.Вступительная статья Г. Степанова.Примечания С. Ереминой, Т. Коробкиной.
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.