Любовь и педагогика - [34]
Все против него, все над ним насмехаются. Ему стыдно перед знакомыми, которые украдкой на него поглядывают и про себя, как видно, говорят: «Вот идет сын дона Авито, из которого делают гения. Бедняжка!» Проклятый мир, в котором все построено на лжи и несправедливости, начинает вызывать у Аполодоро несварение желудка, повышает кислотность, что ведет к ипохондрии и заражению крови, а кровь заражает мозг. И вот уже в один прекрасный день кто-то из друзей Аполодоро отваживается спросить: «Как поживает твоя экс-нареченная?» Экс-нареченная! Назвать так Клариту!
Молодой человек решает обратить свою месть против дона Фульхенсио, этого змея-искусителя, человека злонамеренного и над всем насмехающегося. К тому же в доме философа он увидит донью Эдельмиру: какие у нее все-таки роскошные формы! Какая она еще румяная и сдобная! А какой парик!
И вот он в доме дона Фульхенсио. На этот раз философ, как ни странно, серьезен.
– Здравствуй, Аполодоро. Что привело тебя ко мне? Где ты пропадал? У тебя озабоченный вид. Что случилось?
– Что со мной могло случиться, дон Фульхенсио? Только то, что вы с моим отцом сделали меня несчастным, очень несчастным; я хочу умереть!
И Аполодоро ударяется в слезы, как ребенок.
– Ну-ну, мальчик мой, ну что ты, Аполодоро, успокойся, успокойся же… Наверняка пустяк какой-нибудь. Да не будь ты таким!..
– Не будь таким… не будь таким… А какой же я еще, если не такой, каким вы меня сделали?
– Но скажи мне, что у тебя за беда? Ты все еще переживаешь фиаско с твоей повестью? Да, я говорил с тобой резко, но прими во внимание…
– Нет, дело не в этом.
– А-а, понял! Так от тебя ушла невеста?
Помолчав, философ заключает:
– Но это не имеет никакого значения.
– Не имеет значения… не имеет значения… Как бы не так! Это для вас не имеет значения. А надо мной все смеются, все!
– Это тебе кажется!
– И все меня презирают…
– Ну, будь же благоразумен, доверься мне, открой мне свое сердце, Аполодоро, облегчи свою душу, расскажи мне обо всем.
Дон Фульхенсио идет к двери кабинета, запирает ее на ключ, и начинается настоящая исповедь, которая состоит из восклицаний, прерываемых слезами и рыданиями. Когда она заканчивается, философ встает, прохаживается, глядя в пол, по комнате, потом подвигает свой стул поближе к гостю и в полумраке от наступивших сумерек говорит ему тихо, чуть не на ухо:
– Ты знаешь, Аполодоро, что такое геростратство?
– Нет, да и зачем мне это нужно…
– Еще как нужно, и не только тебе, нам всем это нужно знать. Геростратство – болезнь нашего века, я сам им страдаю, и тебя мы хотели им заразить.
– Так что же оно такое?
– Вот видишь, выходит – нужно! Знаешь, кто такой был Герострат? Это был человек, который сжег храм в Эфесе единственно ради того, чтобы обессмертить свое имя; мы точно так же сжигаем свое счастье, чтобы наше имя, пустой звук, дошло до потомков. До потомков! Да, Аполодоро, – философ берет молодого человека за руку, – мы не верим уже в бессмертие души, смерть пугает нас, пугает нас всех, каждому леденит сердце перспектива замогильного небытия, вечной пустоты. Мы сознаем всю безнадежную мрачность зловещей процессии теней, шествующих из ничего в ничто, и путь этот для нас словно сон, Аполодоро, словно сон, даже иллюзия сна, и однажды вечером ты уснешь, чтобы не проснуться никогда-никогда, и у тебя нет утешения, что ты познаешь потусторонний мир. Те, кто утверждает, что им на это наплевать, либо лжецы, либо дураки, заскорузлые сердца, жалкие люди, которые фактически не живут, ибо жить, друг мой, значит стремиться к бессмертию. В свое время погибнет весь наш мир и с ним – вся его история; вечному забвению будет предано имя Герострата, и никто не будет знать, кто такие были Гомер, Наполеон, Христос… Проживи несколько дней, несколько лет, веков, тысяч веков – конец один. А раз мы не верим в бессмертие души, мы мечтаем о том, чтобы имя наше не умерло вместе с нашим телом, чтобы о нас помнили, чтоб мы продолжали жать в памяти людей. Жалкая жизнь!
Слезы Аполодоро уже высохли, он с трепетом внемлет словам философа.
– Кто я такой? Я человек, который сознает, что живот, приказывает себе жить, а не живет себе как живется, который хочет жить, Аполодоро, жить, жить. У меня – воля к жизни, а не покорность ей; не покоряюсь я и смерти, потому что хочу жить. Не покоряюсь смерти, не поддаюсь ей… но я умру!
В последнем слове звучат слезы.
– И вот я, Аполодоро, прячу свою боль и стараюсь привлечь к себе внимание эксцентричностью. День и ночь размышляю я о вечности, этой ненасытной пустоте, а у меня нет детей, Аполодоро, нет детей… нет детей…
Речь его прерывают рыдания. Юноша и старик льют слезы, заключив друг друга в объятия.
– О, сколько фантазии! Сколько грез! Грез о смерти жизни и о жизни смерти! Есть ли у нас право на жизнь? Или долг умереть? Стать богами! Богами! Бессмертными богами! О, эта смерть! Гляди!
И философ показывает Аполодоро лист бумаги, на котором написаны имена ученых, философов, мыслителей, и после каждого имени – цифры: Кант, 80; Ньютон, 85; Гегель, 61; Юм, 65; Руссо, 66; Шопенгауэр, 72; Спиноза, 45; Декарт, 54; Лейбниц, 70 и многие другие, также с цифрами.
Библейская легенда о Каине и Авеле составляет одну из центральных тем творчества Унамуно, одни из тех мифов, в которых писатель видел прообраз судьбы отдельного человека и всего человечества, разгадку движущих сил человеческой истории.…После смерти Хоакина Монегро в бумагах покойного были обнаружены записи о темной, душераздирающей страсти, которою он терзался всю жизнь. Предлагаемая читателю история перемежается извлечениями из «Исповеди» – как озаглавил автор эти свои записи. Приводимые отрывки являются своего рода авторским комментарием Хоакина к одолевавшему его недугу.
Своего рода продолжение романа «Любовь и педагогика».Унамуно охарактеризовал «Туман» как нивола (от исп. novela), чтобы отделить её от понятия реалистического романа XIX века. В прологе книги фигурирует также определение «руман», которое автор вводит с целью подчеркнуть условность жанра романа и стремление автора создать свои собственные правила.Главный персонаж книги – Аугусто Перес, жизнь которого описывается метафорически как туман. Главные вопросы, поднимаемые в книге – темы бессмертия и творчества.
Чтобы правильно понять замысел Унамуно, нужно помнить, что роман «Мир среди войны» создавался в годы необычайной популярности в Испании творчества Льва Толстого. И Толстой, и Унамуно, стремясь отразить всю полноту жизни в описываемых ими мирах, прибегают к умножению центров действия: в обоих романах показана жизнь нескольких семейств, связанных между собой узами родства и дружбы. В «Мире среди войны» жизнь течет на фоне событий, известных читателям из истории, но сама война показана в иной перспективе: с точки зрения людей, находящихся внутри нее, людей, чье восприятие обыкновенно не берется в расчет историками и самое парадоксальное в этой перспективе то, что герои, живущие внутри войны, ее не замечают…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Давно известно, что наши соседи-французы безнадежны, когда они принимаются судить о нас, испанцах. И зачем только они пускаются в разговоры об Испании! Они же ничего в этом не смыслят.К бесчисленным доказательствам подобного утверждения пусть читатель добавит следующий рассказ одного француза, который тот приводит как особенно характерный для Испании.
В этой книге представлены произведения крупнейших писателей Испании конца XIX — первой половины XX века: Унамуно, Валье-Инклана, Барохи. Литературная критика — испанская и зарубежная — причисляет этих писателей к одному поколению: вместе с Асорином, Бенавенте, Маэсту и некоторыми другими они получили название "поколения 98-го года".В настоящем томе воспроизводятся работы известного испанского художника Игнасио Сулоаги (1870–1945). Наблюдательный художник и реалист, И. Сулоага создал целую галерею испанских типов своей эпохи — эпохи, к которой относится действие публикуемых здесь романов.Перевод с испанского А. Грибанова, Н. Томашевского, Н. Бутыриной, B. Виноградова.Вступительная статья Г. Степанова.Примечания С. Ереминой, Т. Коробкиной.
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.