Любовь и память - [227]

— Мишко! Скорей сюда! Взгляни-ка, кого я в плен взял! Вот это чудеса!

Михайло сорвал с себя рюкзак, ткнул его в руки Голубенко и со всех ног побежал вперед, увидев, что за спиною Сагайдака, широко улыбаясь и удивленно покачивая головой, стоял Василь.

Младший брат вихрем налетел на старшего, чуть не сбив его с ног, обхватил обеими руками.

— Вот это так встреча!

Вытирая в уголках глаз слезы, Василь говорил:

— Похоже на сон, ни дать ни взять… Спешил к самураям в Юки, а попал в Сухаревку. Вижу Гордея — глазам не верю… Спрашиваю: «Ты что здесь делаешь?» А он мне как бы между прочим: «Прогуливаемся здесь с вашим Михайлом». Я был уверен, что он шутит, а тут смотрю — ты бежишь. Ну и кино-о! Как же вы ухитрились раньше нас сюда прискакать?

— А мы напрямик, через Японское море, — смеется Михайло. — Так, оказывается, ближе…

— Спасибо нашей артиллерии и летчикам — они славно потрудились, раздолбили бетонные укрепления самураев, — сказал Василь. — Да и ваши береговые батареи здорово подсобили. Иначе мы так скоро не пробились бы. Говорят, у них тут было что-то вроде линии Маннергейма, только в бо́льших масштабах… — И спохватился: — Последние новости слышали? Передовые войска Забайкальского фронта сегодня утром подошли к западным склонам Большого Хингана, а мобильные части уже перемахнули через хребет и вышли на Центрально-Маньчжурскую равнину. Вот это молодцы! Таких переходов и Суворов не знал…

— Значит, у вас и бои были? — спросил Гордей.

— Ого! Еще какие! — ответил Василь. — Огрызаются самураи бешено. Но мы им так дали прикурить, что начали пачками сдаваться в плен. Правда, и в эту ночь две стычки были… За нами — вон видите? — кавалерия идет… И мы и они приданы стрелковой дивизии…

Тем временем командование колонны — подполковник и два майора, — стоя на обочине дороги, вели разговор с Леонтьевым и двумя мичманами. Один из майоров позвал туда и Василя.

— Пойдем послушаем, что там решают, — сказал старший брат.

Подошли к ним, и подполковник с улыбкой спросил:

— Что, капитан Лесняк, младший брат старшего обставил? Наши матросы и здесь ворон не ловят, спасибо им.

Из разговора Михайло понял, что стрелковая дивизия еще с вечера получила от командования фронта информацию об успешной высадке десанта в Юки. Поэтому передовая колонна так открыто и торопилась в город.

К Леонтьеву подошел радист и передал радиограмму из Владивостока. В ней был приказ приступить к исполнению второй части операции. Это означало, что, не теряя времени, отряд должен десантироваться в порту Расин, находящемся километрах в восемнадцати южнее.

Армейские офицеры сказали, что оставят в. Юки небольшое подразделение для охраны, а вся колонна немедленно двинется дальше по шоссе на Расин.

— Посоревнуемся, кто из нас будет там раньше, — с улыбкой сказал Леонтьев. — Танкисты и кавалерия по суше или мы — по морю?

— Согласен, — пожимая руку Виктору, сказал подполковник.

— Давай прощаться, Мишко, — сказал Василь. — Береги себя и помни, что скоро конец войне, и досадно было бы сейчас… после всего…

— И ты помни об этом.

Они крепко обнялись.

XX

Десантники вернулись в порт, когда солнце поднялось довольно высоко. Как только закончилась посадка, катера быстро выбрались на внешний рейд и взяли курс на Расин.

Десант в Юки оказался удачным, установлен контакт с армейскими частями, и это сразу же подняло у всех настроение. Но никто не знал, что ожидает их в Расине, и это, естественно, всех беспокоило. К тому же Сергей Овчаренко высказал мысль, которая волновала каждого:

— Почему не видно японских кораблей? Ведь у японцев здесь значительно больше надводных судов, чем у нас. Неужели они боятся наших подводных лодок и авиации?

— Не очень горюй об этом, — сказал ему Бабичев. — Вполне возможно, что мы еще столкнемся с их флотом. Следите повнимательнее за горизонтом.

Тем временем катера полным ходом шли курсом на зюйд. Вскоре справа по курсу над побережьем начали вырисовываться клубы черного дыма. Они поднимались из-за сопок и, постепенно расплываясь, тянулись на запад. Обогнув длинный мыс, катера проносятся по узкому проливу между островом и материком. Внезапно с островка — вероятно, передовые посты — из нескольких направлений посылают в сторону десантников длинные очереди трассирующих снарядов из крупнокалиберных пулеметов и противотанковых автоматов. Снаряды ложатся в воду по обеим сторонам катеров, не причиняя вреда. Десантники отвечают очередями из автоматов. В бухте у самого пирса — с десяток затопленных кораблей. Большой транспорт, уткнувшийся килем в грунт, стоит погруженный в воду по иллюминаторы.

Один за другим катера подходят к пирсу, разведчики тут же соскакивают на причал и бегут по направлению к городу. Пробегают мимо горящих припортовых складов и еще каких-то строений. В городе слышна стрельба, видно, как по ближней улице с ревом проносятся автомашины, в разных направлениях улицу перебегают люди.

Порт остался позади. Отделение десантников короткими перебежками пробирается в верхнюю, гористую и густо застроенную часть города. Он значительно больше и богаче, нежели Юки, — дома преимущественно двух- и трехэтажные, в европейском и восточном стиле, с широкими витринами магазинов. Жилые кварталы совсем не пострадали от бомбардировок.