Любовь и память - [185]
— Сейчас мерзнем, а как полезут самураи, нам возле этих цистерн с горючим может быть даже очень жарко.
— Типун тебе на язык! — прервал его сержант Осипов. — Затем тебя здесь и поставили, чтобы ты смотрел в оба.
— Ты, Валентин, суеверный, как моя бабушка, — рассмеялся Клим Савченко. — Она тоже, бывало, прервет меня и бухнет: «А чтоб тебя сыпью обсыпало!» Будто мало мне моих веснушек. — И, нахмурившись, продолжал: — Знаю, зачем нас тут поставили, да только оружие наше, по нынешним временам, не того… Вон в крупнокалиберных, чего уж там не делали, а металлическую ленту не отладили — часто заедает. На учениях это полбеды, а если во время боя заклинит?
— Мы не одни охраняем нефтебазу, — возразил сержант. — Есть еще две малокалиберные батареи. По всему видать, что главная наша задача — охрана танкеров…
Предполагать все можно. Здесь, на пирсе, рядом с сараем во время навигации швартуются танкеры с бензином, а также с маслом и спиртом. По краю косы проложены трубопроводы, по которым выкачивается жидкий груз, но сейчас март, и залив, насколько хватает глаз, покрыт льдом, занесен снегом. На этой белой глади часто маячат темные фигурки рыбаков, ведущих подледный лов корюшки, небольшой, сладковатой на вкус мелкой рыбы.
После возвращения взводного с фронта бойцы стали относиться к нему с особой почтительностью, как к старшему брату или любимому учителю. Ведь они совсем недавно читали в «Боевой вахте» корреспонденции «своего лейтенанта» с фронта, а теперь долгими вечерами, под неустанное завывание ветра, он много поведал им о наиболее ярких боевых эпизодах. Бойцы слушали его затаив дыхание и явно завидовали ему.
Даже когда казалось, что он исчерпал весь запас своих фронтовых впечатлений, они просили рассказать еще что-нибудь.
Проходили дни, по-весеннему пригревало солнце, на душе становилось веселее.
В помещении склада бойцы отгородили уголок для Лесняка, поставили там койку и столик.
— Вам надо и вечером поработать, может, что-то и написать захотите, а в кубрике шумно, — сказал Лесняку сержант Курдюков.
Михайла тронула такая забота о нем, он теперь мог более сосредоточенно поразмышлять на досуге.
Недавно пришло письмо от Василя, в котором брат сообщал, что едет на фронт, что рабочие и крестьяне Свердловской, Челябинской и Пермской областей на свои средства изготовили танки и орудия и сформировали свой танковый корпус, которому нарком обороны присвоил название «30-й Уральский добровольческий корпус». В его состав вошли три бригады, в одну из них — в 244-ю — зачислен Василь. Поскольку он после переаттестации имел звание техника-лейтенанта, его назначили командиром танка. Михайло гордился братом и даже завидовал ему.
После того как на фронтах произошли перемены и наши войска стали продвигаться на запад, среди японских руководителей началось некоторое отрезвление. Это и позволило командованию Тихоокеанского флота объявить готовность № 2. Теперь Лесняк стал чаще встречаться с сотрудниками редакции, среди которых порою велись беседы о роли литературы в мобилизации сил на разгром фашистских захватчиков.
Вечерами он подолгу засиживался за своим маленьким письменным столом.
II
…Была середина мая. День выдался солнечный, прозрачный. В голубых водах залива, ласкавших взор, ни одна волна не шелохнется — полный штиль. Метрах в ста от берега беззаботно плавали два нырка. Стоя на молу, Лесняк сосредоточенно наблюдал за ними. И вдруг мелькнула мысль: «Съедобно ли их мясо? Видимо, съедобно — все же утки».
Вспомнил, что старшина роты Мирон Курдюков как-то дал ему обойму патронов: возьмите, авось пригодится — недостача какая-нибудь или что-либо другое. И он направился к кубрику, в котором после обеда отдыхали бойцы. Лейтенант обратился к Осипову, сидевшему у стола и читавшему газету:
— Товарищ сержант, дайте мне вашу винтовку.
— Пожалуйста, но зачем она вам? — удивленно спросил сержант.
— Хочу нырка подстрелить. Плавают совсем близко.
Осипов встал, взял из трапеции винтовку и подал командиру:
— Его трудно подстрелить. Он такой: нырнет перед вами, а вынырнет метров за сто, а то и за двести. Погодите минуту, я возьму боцманскую лодку, сяду на весла, если не возражаете, и тогда мы не промахнемся.
Михайло согласился. И вот началась погоня за нырком. Сержант плавно опускал и поднимал весла, приговаривая:
— Терпенье, лейтенант, терпенье! Подгоню лодку поближе, и тогда бейте наверняка.
А морская уточка словно учуяла недоброе — блеснет рыжеватыми ножками, и только круги расходятся по воде. Лесняк вертится во все стороны, всматривается — где же она появится, а живая цель выплывет далеко-далеко, не сразу и заметишь.
Лейтенант чертыхается, передразнивает Осипова:
— «Подгоню ближе»… Тоже мне советчик, надо сразу бить.
— Я же вам говорил, — оправдывался сержант. — С этим нырком намучаешься и черта не один раз вспомнишь…
Михайло, сдвинув фуражку чуть ли не на затылок, лежал на носу лодки, крепко прижимая к плечу приклад винтовки, стараясь поймать на мушку прыткую птицу.
— Сержант, вы не заснули там? Налегайте на весла! — торопил Осипова Лесняк.
Сержант отчаянно работал веслами и вскоре подсказал:
Творчество немецкого советского писателя Алекса Дебольски знакомо русскому читателю по романам «Туман», «Такое долгое лето, «Истина стоит жизни», а также книге очерков «От Белого моря до Черного». В новый сборник А. Дебольски вошли рассказы, написанные им в 50-е — 80-е годы. Ведущие темы рассказов — становление характера молодого человека, верность долгу, бескорыстная готовность помочь товарищу в беде, разоблачение порочной системы отношений в буржуазном мире.
Действие романа Владимира Дмитриевича Фоменко «Память земли» относится к началу 50-х годов, ко времени строительства Волго-Донского канала. Основные сюжетные линии произведения и судьбы его персонажей — Любы Фрянсковой, Настасьи Щепетковой, Голубова, Конкина, Голикова, Орлова и других — определены необходимостью переселения на новые земли донских станиц и хуторов, расположенных на территории будущего Цимлянского моря. Резкий перелом в привычном, устоявшемся укладе бытия обнажает истинную сущность многих человеческих характеров, от рядового колхозника до руководителя района.
Чувашский писатель Владимир Ухли известен русскому читателю как автор повести «Альдук» и ряда рассказов. Новое произведение писателя, роман «Шургельцы», как и все его произведения, посвящен современной чувашской деревне. Действие романа охватывает 1952—1953 годы. Автор рассказывает о колхозе «Знамя коммунизма». Туда возвращается из армии молодой парень Ванюш Ерусланов. Его назначают заведующим фермой, но работать ему мешают председатель колхоза Шихранов и его компания. После XX съезда партии Шихранова устраняют от руководства и председателем становится парторг Салмин.
Жанна Владимировна Гаузнер (1912—1962) — ленинградская писательница, автор романов и повестей «Париж — веселый город», «Вот мы и дома», «Я увижу Москву», «Мальчик и небо», «Конец фильма». Отличительная черта творчества Жанны Гаузнер — пристальное внимание к судьбам людей, к их горестям и радостям. В повести «Париж — веселый город», во многом автобиографической, писательница показала трагедию западного мира, одиночество и духовный кризис его художественной интеллигенции. В повести «Мальчик и небо» рассказана история испанского ребенка, который обрел в нашей стране новую родину и новую семью. «Конец фильма» — последняя работа Ж. Гаузнер, опубликованная уже после ее смерти.
В повести «Окна, открытые настежь» (на украинском языке — «Свежий воздух для матери») живут и действуют наши современники, советские люди, рабочие большого завода и прежде всего молодежь. В этой повести, сюжет которой ограничен рамками одной семьи, семьи инженера-строителя, автор разрешает тему формирования и становления характера молодого человека нашего времени. С резкого расхождения во взглядах главы семьи с приемным сыном и начинается семейный конфликт, который в дальнейшем все яснее определяется как конфликт большого общественного звучания. Перед читателем проходит целый ряд активных строителей коммунистического будущего.
Русский солдат нигде не пропадет! Занесла ратная судьба во Францию — и воевать будет с честью, и в мирной жизни в грязь лицом не ударит!