Любовь и картошка - [56]

— Поедем,— ответила Наташа.

Багги Володи Бондарчука стоял рядом с сортировальным пунктом. Ничему так не завидовали мальчишки села Бульбы и всех окрестных сел, как этому багги Володи Бондарчука его собственной конструкции и собственного изготовления. Он соорудил его из остатков неведомо где добытого вдребезги разбитого «Москвича» и из остатков собственного мотоцикла.

И вот теперь у Володи Бондарчука был замечательный автомобиль, способный с одинаковой скоростью мчаться и по шоссе и по бездорожью. Подпрыгивая на двойных рессорах, багги летел по кочкам, перепрыгивал с ходу ямы, колдобины и канавы, преодолевал вброд речки. А коронный номер Бондарчука был такой: с разгона налететь на столб. Другая бы машина вдребезги. А багги отлетал от столба, как мячик. У него впереди вместо бампера торчало пятое запасное колесо.

Худощавый, болезненный на вид, Володя Бондарчук отличался большой любовью к спорту, незаурядной физической силой и железным здоровьем.

Он закончил десятилетку, два года отслужил в армии, в ракетных войсках, вернулся в колхоз и уже четвертый год руководил механизированным безнарядным звеном.

В селе Бульбы Володю Бондарчука уважали и побаивались. Говорили, что у него собачий характер. Уж если кого полюбит, то под ноги стелется. Но если невзлюбит, хоть из села беги.

Володя Бондарчук очень дружил с Сережиным отцом. И все равно они постоянно спорили, ссорились, и Сережина бабушка сокрушенно спрашивала:

— И откуда в таком худеньком человеке такой громкий голос?

Сережа недавно присутствовал при такой ссоре. Григорий Иванович упрекал Володю в том, что он мало читает, что забыл, какую книгу он последней прочел, что ему надо готовиться к поступлению в сельскохозяйственный институт.

«Я пойду в институт,— зло прищурился Володя,— только если мне покажут хоть одного картофелевода, который после института соберет со своего участка больше картошки, чем я... А книги... Что вы все тычете мне в нос книгами. Уж каким книголюбом был Виктор Матвеевич... А и он рассказывал, что восемьдесят процентов книг в библиотеках на всей планете никто ни разу не попросил. Так они там и стоят, как их в первый день поставили. А из остальных двадцати процентов половину попросили только один или два раза. Вот и подсчитайте, какой получится коэффициент полезного действия. Не больше пяти процентов. А картошка с моего участка, как ни бьют ее при перевозке, как ни гноят в хранилище, а дает КПД по крайней мере семьдесят процентов...»

После этой ссоры Володя Бондарчук несколько дней не показывался в доме у Кулишей. Но вообще он хорошо относился и к Григорию Ивановичу, и к Сереже, и особенно к Сережиной бабушке. Он знал о ее трактористском прошлом и называл насмешливо-почтительно «коллега Галина Федоровна».

Однако были люди, которых Володя Бондарчук просто ненавидел. Бледнел, когда упоминали о конструкторах сельскохозяйственных машин.

«Хороши были бы пусковые установки для ракет или пушки, которые солдатам пришлось бы переделывать на ходу! — кричал он однажды на заседании правления колхоза. — Улучшать их! Додумывать то, чего конструкторы не додумали! А разве сельскохозяйственные машины для нас менее важны, чем пусковые установки? Но ведь я все переделываю!»

Володя Бондарчук и ребята его механизированного звена всю зиму не разгибались. Они в самом деле переделывали машины. Комбайн бьет много картофеля. Он выкапывает клубни из земли, поднимает по транспортеру и отправляет в бункер. Оттуда картошка падает в кузов, самосвала. Потом на сортировальном пункте клубни снова падают на стальные решетки. Володя Бондарчук подсчитал, что каждый клубень падает по меньшей мере пятнадцать раз. Поэтому на нем получаются вмятины, трещины. Он и перезимует плохо, загниет, испортится. И труд картофелеводов пропадет напрасно. Нужны комбайны и сортировальные узлы, которые бы обращались с клубнями нежно, как человеческие пальцы.

Механизаторы сами ставили на комбайн губчатую резину, чтоб картошка не билась, не мялась. Заменяли шестеренки на другое передаточное число в сортировальном пункте. Переделывали культиваторы, чтоб картошка росла на гребнях — узких валиках, ровными строками тянущимися по полю.

«Правая рука у них никогда не знает, что делает левая! — кричал Володя.— И обе растут не оттуда».

Все это происходило в присутствии конструкторов. Гостей. Они приехали в село Бульбы познакомиться с теми, кто работает на сконструированных ими машинах, выслушать претензии. И вот выслушали.

Конечно, в чем-то Бондарчук был прав. Конструкции машин были между собой не согласованы. Конструкторы это признали.

Весной одной картофелесажалкой звено Володи Бондарчука успевало за день засадить до десяти гектаров при норме 3,6 гектара. И на этой работе были заняты один трактор и одна автомашина, доставлявшая в поле семена. А чтоб за день убрать урожай с такой же площади, пришлось бы поставить пять комбайнов с пятью тракторами и за каждым агрегатом закрепить по два самосвала для отправки картофеля на сортировальный пункт. К тому же картофелеуборочные комбайны «Дружба» конструкторами были рассчитаны на урожай до 180 центнеров с гектара. Если урожай выше, транспортеры захлебывались, получались большие потери клубней. А у Бондарчука урожай был выше чуть ли не в два раза.