Любовь и гепард - [11]

Викарий подошел к камину и прислонился к нему спиной.

— Должен вас поздравить, — сказал он, — с победой в «Гранд нэшнл»[1]. Было очень досадно, когда вас обошли на старте. Но ваша лошадь сделала все наилучшим образом.

— Я тоже так думаю, — согласился герцог. — И коль скоро мы заговорили о лошадях, я полагаю, ваша дочь сказала вам, почему я так стремился посетить ваш дом.

Викарий посмотрел на него вопросительно, и Ильза поняла: отец ждет, что герцог попросит руки Дорин.

Вместо этого герцог объяснил:

— Мне сказали, что вы владеете двумя прекрасными полотнами Стаббса. Вам, наверное, известно, что у меня коллекция его картин, которой я очень горжусь.

— Да, я слышал, — подтвердил викарий, — что в прошлом месяце вы купили замечательную картину у «Кристи»[2].

— Это правда, но мне очень хочется увидеть ваши сокровища.

Викарий сделал приглашающий жест.

— Я с удовольствием покажу вашей светлости своего Стаббса. Надеюсь, картины вас заинтересуют, хотя их слишком мало, чтобы это можно было назвать коллекцией.

Он направился к двери, показывая дорогу, а Дорин бросила на сестру взгляд, полный облегчения: отец всем своим видом продемонстрировал, что ее присутствие — не новость для него.

Викарий провел герцога в кабинет, откуда они с Ильзой вышли несколько минут назад.

Картина висела так, что свет из окна падал на нее самым выгодным образом. Это было одно из самых необычных полотен художника, по поводу которого много спорили.

Как только герцог увидел его, он воскликнул с восхищением:

— У вас есть портрет Джона Мастерса! Как я мечтал его увидеть!

— Я так и думал, что он вас заинтересует, — сказал викарий.

Ильза знала историю этой картины. С тех пор как она появилась у них в доме, викарий сотню раз рассказывал ее.

Джон Мастерс был изображен на ней с женой Софией. К несчастью, в этот момент они далеко не были счастливы, и он не сомневался в неверности жены.

Он даже настоял, чтобы убрать ее изображение с картины и заменить его фигурой преподобного Филиппа. Стаббс сделал так, как его просили: уничтожил фигуру женщины и на ее месте нарисовал священника. Только забыл изменить дамское седло на мужское.

Викарий убедился, что герцог заметил это, и сказал со смехом:

— Конечно, очень разумно иметь в своем доме портрет священника, хотя я не могу соперничать с ним: у него было четырнадцать детей.

Герцог засмеялся.

— Но, очевидно, он разделял страсть Джона Мастерса к охоте на лис.

— Ну, об этой картине мы сказали достаточно, — заметил викарий. — Теперь обратите внимание на другую.

Вторая картина, унаследованная викарием от отца, висела на противоположной стене.

На ней были изображены гончие, расположенные на картине так, словно перед экспертами на выставке. Герцог стоял некоторое время, молча ее разглядывая.

— Это единственная известная картина, на которой Стаббс изобразил собак таким образом. Вам очень повезло, что вы обладаете ею. Я вам завидую.

— Не думаю, что есть из-за чего, — сказал викарий. — Ведь у вашей светлости большая коллекция картин Стаббса.

— И вы обязательно должны ее посмотреть. Когда вы сможете поехать со мной в Хирон и рассказать то, что я не знаю о своих картинах?

Викарий засмеялся.

— Я с удовольствием посмотрел бы не только картины Стаббса, но и ваших лошадей.

Герцог колебался мгновение, потом сказал:

— Я собирался уехать домой сегодня, но если вы будете так добры и разрешите провести эту ночь у вас, мы могли бы завтра отправиться все вместе в Хирон.

Викарий, казалось, удивился.

Но прежде чем он успел ответить, Дорин воскликнула:

— Прекрасная идея! Мне очень хотелось бы, чтобы папа побывал в Хироне. Более красивого дома я не видела никогда в жизни.

То, как она произнесла эти слова, совершенно ясно показывало, что Дорин такого же мнения о его хозяине.

Заметив, что герцог смотрит на Ильзу, она поспешила добавить:

— Думаю, что для моей сестры будет затруднительно выбрать время для поездки. У нее в деревне так много обязанностей!

— У нас обоих нет никаких дел после завтрашней утренней службы. В воскресенье вечером службы нет, — возразил викарий.

Это было правдой.

С тех пор как закрыли Большой Дом, в деревне осталось так мало жителей, что в воскресенье все они собирались один раз. Вечером викарий проводил службу для одной Ильзы у себя в кабинете.

— В таком случае, — сказал герцог, — я имею удовольствие пригласить вас и обеих ваших дочерей в Хирон.

Если он остается на ночь, значит, и на обед тоже. Ильза выскользнула из гостиной, чтобы предупредить миссис Бриггс о том, что, кроме Дорин, у них сегодня за обедом будет еще один важный гость.

Миссис Бриггс в ужасе воздела руки к небесам. Но Ильза знала, что для нее большая честь готовить для герцога и что старушка постарается, чтобы обед получился на славу. Рядом с женой сидел Бриггс, положив больные ноги на табурет.

— Мне кажется, у нас где-то есть бутылка бордо, которую дядя Роберт подарил папе перед отъездом в Индию, — вспомнила Ильза.

— Совершенно верно, мисс Ильза, — подтвердил Бриггс. — Есть еще белое вино. Не так много, но для его светлости хватит.

— Я знаю, что могу положиться на вас, Бриггс, — сказала Ильза.

Выходя из кухни, она подумала, что Дорин не хочет, чтобы сестра ехала с ними в Хирон. Ильза видела выражение ее лица, когда герцог пригласил их всех.