Любовь и французы - [99]

Гримм расхохотался, видя Дидро в таком похоронном настроении, и после небольшого расследования установил источник сплетни, направленной против его новой любви. Зная Дюкло слишком хорошо, он не поверил ни единому слову из смехотворных россказней, которые тот поведал его другу. Но прошло много времени, прежде чем осторожный энциклопедист убедился, что его мнение об этой очаровательной женщине (которую с Гриммом разлучила только смерть — она скончалась в 1783 году, двадцать лет спустя после этих событий — и которая, когда Гримм уезжал за границу, была способна поддерживать его переписку на литературные темы с многочисленными немецкими принцами) было ошибочным.

К несчастью, разоблачающие Мемуары мадам д’Эпинэ не были закончены — возможно, из-за ее слабого здоровья и семейных обязанностей, к которым она относилась чрезвычайно серьезно.

Большинство ее друзей-энциклопедистов, подобно другим мыслителям восемнадцатого столетия, готовившим интеллектуальную почву для Революции, от материалиста Гольбаха до оптимистического натуралиста Руссо (бросившего, тем не менее, своих пятерых детей), открыто заявляли о своем чрезвычайном уважении к браку, моногамии и семейной жизни. Вольтер полагал, что женатые люди умнее, храбрее и добродетельнее, нежели холостяки, а Дидро в различных лирических пассажах превозносил радости семьи; однако все эти философы, не будучи смутьянами, как один проклинали деспотическое установление, в которое превратился брак и в котором самодержавно властвовали мужчины. В своей Энциклопедии они определяли брак как «добровольное брачное содружество между мужчиной и женщиной, в которое свободные личности вступают, чтобы иметь детей». Это определение было равносильно мятежу против старого порядка и налагаемых им ограничений. Но философы также считали, что мужья все же должны руководить женами (пусть и не деспотически), а по вопросу о разводе их мнения разошлись. Они полагали, что мужчины и женщины дополняют друг друга, но никто из энциклопедистов не заходил так далеко, как побуждаемый к тому женой Кондорсе^{190}, отстаивавший концепцию равенства. Его позиция шокировала даже революционеров.

Экзальтированные молодые женщины, появившиеся в штанах и фригийских колпаках 27 брюмера II года Республики перед Революционным советом, произвели на публику громадное впечатление, но члены Ассамблеи были возмущены. «Бесстыдницы! — бушевал президент Шометт^{191},— вы хотите быть мужчинами, но ведь у вас и так есть все, что нужно. Разве нет? Чего вам еще хочется? Вы правите нами, управляя нашими чувствами, законодатели и магистраты у ваших ног, ваш деспотизм — единственный, который мы не можем разрушить, поскольку это деспотизм любви и, следовательно, творение природы. Во имя природы, оставайтесь собой!»

Глава 6. Многоликая любовь

Похождения Бомарше

Сын часовых дел мастера, в начале своей карьеры следовавший по стопам отца, музыкант, причисленный ко двору его величества, коммерсант, финансист, секретный агент, буржуа, который, подобно многим, купил дворянский титул, но который, в отличие от многих, давал отпор насмешникам, восклицая: «Разумеется, я дворянин, могу показать патент!» — оставшийся в памяти потомков как автор «Севильского цирюльника» и «Свадьбы Фигаро»,— таков был несравненный Бомарше.

Не правда ли, жизнь этого разностороннего человека может дать нам богатые сведения о любовной жизни того времени? О его собственной, хотя бы. Драматург был трижды женат, имел множество любовных связей и писал письма в раблезианском духе, будучи уже в весьма преклонных годах. Он общался с вышестоящими и нижестоящими, путешествовал; хорошо знал Версаль и играл на арфе для Аделаиды, Софии, Виктории и Луизы — добродетельных дочерей Людовика XV; он был красивым, полным энергии, любимцем дам. Фигаро, Фигаро, о чем же он нам расскажет?

К счастью для нас, любовь к порядку была существенной чертой характера Бомарше, а кроме того, он имел не менее аккуратного секретаря, месье Гудэна, благодаря которому все папки и бумаги драматурга сохранились в отменном порядке (для месье де Ломени — биографа, воссоздавшего в девятнадцатом веке этапы судьбы и творчества этого необычного человека).

Бомарше, кроме того что обладал чертами, присущими кипучей натуре Фигаро, был благоразумным, аналитически мыслящим французом, преданным братом и сыном и, вероятно, весьма хорошим мужем, хотя об этой стороне его жизни нам менее всего известно. Он, несомненно, выказывал признаки преждевременного взросления. В возрасте тринадцати лет юноша написал письмо и поэму своей сестре в Мадрид, упоминая в послании о юной особе старше него, которая вышла замуж, посмеявшись над его нежным возрастом. Он говорил: «Мне следует ненавидеть все юбки мира, принимая во внимание то, что со мной сделала эта порода... ведь я мог покончить с собой».

Спустя несколько лет он стал вести жизнь столь бурную, что отец выгнал сына из дома, убедившись, что родственники согласны приютить его.

Мы можем догадаться о причинах, побудивших отца к этому решению, из сурового письма, где он перечисляет условия, на которых Бомарше будет позволено вернуться домой и продолжить изучение часового дела. Этот «контракт» включал следующие статьи: «Вы не будете ничего продавать ради собственной выгоды — Вы будете вставать в шесть утра летом и в семь — зимой — Вы будете работать до семи (не выказывая нежелания) и делать все, что я поручу Вам —Вы не будете больше обедать в городе и выходить из дома вечером (это чересчур опасно для Вас) — Вы бросите заниматься музыкой и перестанете водиться с молодыми людьми: то и другое, как я убедился, для Вас вредно,— но я позволю Вам играть на виоле и лютне при условии, что Вы не будете упражняться днем и мешать отдыху соседа и моему собственному — Вы будете получать в месяц восемнадцать фунтов...»