Любовь и другие мысленные эксперименты - [47]
— Капитан Прайс? Аудиосвязь восстановлена.
— Отлично. Мне нужно нормализовать давление.
— Артериальное давление больше не повышено, капитан Прайс. Все ваши жизненные показатели в норме. Вы можете выйти на посадочную станцию сразу по завершении фазы три.
Артур потряс головой.
— Не может быть. Запусти диагностику снова.
— Запускаю диагностику. Шестьдесят секунд до полной стыковки с…
— Деймосом.
— Прошу прощения, капитан Прайс?
— Ты не закончил предложение. Шестьдесят секунд до полной стыковки с Деймосом.
— Сорок пять секунд.
Это из-за проклятого кратера у него кружилась голова. Болтаться в титановой консервной банке по космосу — еще куда ни шло, но оказаться в ней под землей — просто невыносимо. К горлу начала подкатывать тошнота.
— Зед, включи внешние фонари для мониторов и подключись к трансляции с базы на Марсе.
— У меня сейчас нет связи с Марсом, капитан Прайс. Фаза три будет завершена через четыре, три, две, одну секунду.
Голову словно стиснуло обручем. Перед глазами потемнело. Артур выставил вперед руку, чтобы удержать равновесие, но ботинки тянули к полу, и он начал заваливаться. Будто издалека увидел, как янтарные огни на мониторах сменились зелеными, когда открылась дверь посадочной станции. Тут свет погас, и на корабль опустилась кромешная тьма. А он все же упал.
В себя Артур пришел от того, что над ухом пронзительно верещала сирена. Он, обутый в ботинки, сидел за панелью управления, уронив голову на руки. В «Духе» свистел сквозняк. Пахло гнилью, меловой пылью и озоном из системы фильтрации воздуха. Артур вдохнул поглубже. Сердце теперь билось ровнее: два размеренных удара вместо заполошных трех.
— Добро пожаловать домой, капитан Прайс!
Ага, домой. Если, конечно, опасность, одиночество и отсутствие права на ошибку вообще имеют что-то общее с домом. Вспомнилось, сколько раз он, прилетая в США, протягивал на погранконтроле грин-карту или новенький блестящий паспорт. Добро пожаловать домой! Хмурые офицеры. Двусторонние зеркала, за которыми прячется взмокшая охрана с гигантскими стаканами кофе. Массачусетс, Техас, Флорида — короткие поездки. Но однажды Калифорния все-таки стала ему домом. А о крошечном кратере самого маленького спутника Марса он вряд ли когда-нибудь сможет сказать то же самое. И все-таки Артур был рад, что долетел. Заработавшие воздушные насосы помогли справиться с приступами паники, одолевавшими его в последний час. Паники? Нет, слишком громко сказано. Что с ним такое, в конце концов? Это же его работа, его первая любовь. Нужно как-то собраться.
— Капитан Прайс, я провел диагностику еще раз. Все системы работают нормально. Уровень радиации контролируется. Можем продолжить обследование после высадки.
— Все в порядке. Я в порядке.
— Конечно, капитан. Вам следует отпраздновать успешное возвращение.
Артур вскинул голову. Стенок кратера по-прежнему не было видно.
— Включи прожекторы. И настрой камеры. Не могу разобрать, что там снаружи.
— Сейчас ночь, капитан Прайс.
— Обхохочешься. Настрой камеры.
Добраться до другого модуля оказалось непросто. Артур медленно продвигался в заднюю часть корабля. Ботинки, по идее, должны были помогать, но каждый шаг в них давался с трудом.
— Вам следует ждать в кабине пилота, капитан Прайс.
— Ждать? Чего ждать?.. Мать твою, а это еще что такое?
Откуда-то сзади донесся звук открывающихся камер. «Дух» завибрировал и задергался.
— Зевс, ты зачем начал фазу четыре? Не открывай больше никаких люков, пока не закончится стыковка с базой.
— Пожалуйста, вернитесь на свое место, капитан.
Корабль продолжал двигаться. Пол под ногами накренился. Артур направился к основному люку. За ним теперь виднелось маленькое темное помещение.
— Проблемы с освещением в зоне соединения.
— Капитан Прайс, я больше не контролирую локальные системы.
— Это противоречит протоколу.
Операционные системы нередко подвисали, интегрируясь с другим интерфейсом, но базу Деймоса программировала та же команда, что создала Зевса. Пилоты и разработчики не слишком ладили, и Артур злорадно ухмыльнулся — Зевс засбоил. И все же неплохо бы, чтобы системы сконнектились поскорее. Артур отцепил с пояса фонарик, взялся за крышку люка. Пригнулся, чтобы выбраться наружу, и рывком перевалил неподъемную ногу через отделанный металлическим ободом край. Ботинок коснулся поверхности спутника Марса.
Посадочная капсула отсутствовала. За краем люка прощупывался аварийный шлюз, а дальше не было ничего.
— Прервать посадку. — Артур ввалился обратно в «Дух» и, с трудом отрывая от пола ботинки, бросился к кабине пилота. — Прервать посадку. Задраить все люки. Мы теряем контакт с поверхностью. Боже, мы тонем.
— Команда спасателей скоро прибудет, капитан. Пожалуйста, оставайтесь на своем месте.
— Какого хрена? Хватит пудрить мне мозги. Ситуация вышла из-под контроля, Зевс. Нужно взлететь. — Артур схватился за ремень безопасности. — Разъединиться. Повторяю. Разъединиться.
— Капитан Прайс, вы на борту беспилотного судна. Нам не с чем разъединяться. Приземление прошло удачно. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.
Кабину прорезал луч света. Артур развернулся в кресле, натягивая ремни безопасности. Снаружи светил огромный прожектор, то попадая в иллюминаторы, то исчезая из поля зрения. Этого просто не могло быть.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Великий мастер японской каллиграфии переживает инсульт, после которого лишается не только речи, но и волшебной силы своего искусства. Его ученик, разбирая личные вещи сэнсэя, находит спрятанное сокровище — древнюю Тушечницу Дайдзэн, давным-давно исчезнувшую из Японии, однако наделяющую своих хозяев великой силой. Силой слова. Эти события открывают дверь в тайны, которые лучше оберегать вечно. Роман современного американо-японского писателя Тодда Симоды и художника Линды Симода «Четвертое сокровище» — впервые на русском языке.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
В основе книги – подлинная история жизни и борьбы деда Луизы Эрдрич. 1953 год. Томас работает сторожем на заводе недалеко от резервации племен. Как председатель Совета индейцев он пытается остановить принятие нового законопроекта, который уже рассматривают в Конгрессе Соединенных Штатов. Если закон будет принят – племя Черепашьей горы прекратит существование и потеряет свои земли.
Нигде не обживаться. Не оставлять следов. Всегда быть в движении. Вот три правила-кита, которым нужно следовать, чтобы обитать в Новых Дебрях. Агнес всего пять, а она уже угасает. Загрязнение в Городе мешает ей дышать. Беа знает: есть лишь один способ спасти ей жизнь – убраться подальше от зараженного воздуха. Единственный нетронутый клочок земли в стране зовут штатом Новые Дебри. Можно назвать везением, что муж Беа, Глен, – один из ученых, что собирают группу для разведывательной экспедиции. Этот эксперимент должен показать, способен ли человек жить в полном симбиозе с природой.
Роман-лауреат Букеровской премии 2019 года, который разделил победу с «Заветами» Маргарет Этвуд. Полная жизни и бурлящей энергии, эта книга – гимн современной Британии и всем чернокожим женщинам! «Девушка, женщина, иная» – это полифония голосов двенадцати очень разных чернокожих британок, чьи жизни оказываются ближе, чем можно было бы предположить. Их истории переплетаются сквозь годы, перед взором читателя проходит череда их друзей, любовников и родных. Их образы с каждой страницей обретают выпуклость и полноту, делая заметными и важными жизни, о которых мы привыкли не думать. «Еваристо с большой чувствительностью пишет о том, как мы растим своих детей, как строим карьеру, как скорбим и как любим». – Financial Time.
Шорт-лист Букеровской премии 2021 года. Современный роман, который еще десять лет назад был бы невозможен. Есть ли жизнь после интернета? Она – современная женщина. Она живет в Сети. Она рассуждает о политике, религии, толерантности, экологии и не переставая скроллит ленты соцсетей. Но однажды реальность настигает ее, как пушечный залп. Два коротких сообщения от матери, и в одночасье все, что казалось важным, превращается в пыль перед лицом жизни. «Я в совершенном восторге от этой книги. Талант Патриции Локвуд уникален, а это пока что ее самый странный, смешной и трогательный текст». – Салли Руни «Стиль Локвуд не лаконичный, но изобретательный; не манерный, но искусный.