Любовь и другие мысленные эксперименты - [42]
— Это нормально, — сказал Хэл. — Тебе хочется быть с ней, все понятно.
— Но ведь ее тут нет. Грег прав, мы сами ни хрена не знаем. Говорим правильные слова и прикидываемся, будто понимаем, что они значат. — Элиза подняла на них глаза. — А на самом деле не понимаем ни черта.
Мужчины, держа в руках башни из тарелок, уставились на нее. На серебристой столешнице отчетливо заблестели капли дождя. В ветвях деревьев завыл ветер. Грег подумал об Артуре, Рейчел и трех медведях. А еще о лесе.
— Мы не с той стороны подходим к вопросу, — сказал он. Небо так потемнело, что лиц было уже не разобрать. — Ищем ответы, думаем, что должны все объяснить Артуру. Но это невозможно. Потому что смерть ничего не значит.
Смутный силуэт Элизы стал выше — она поднялась на ноги.
— Для меня значит, Грег. И для Артура тоже. Не смей так говорить.
— Конечно, именно это мы и чувствуем. Но тут как с компьютером. Мы можем загрузить в него всю информацию о том, что такое, скажем, влюбиться, но это не поможет ему понять, что такое любовь.
— Потому что компьютеры ничего не чувствуют! Боже, Грег, ты хоть иногда из офиса выходишь?
Зазвенели тарелки, на плечо Грега легла рука Хэла.
— Малыш. — Его теплое дыхание обожгло Грегу щеку. — Ты сейчас не помогаешь.
— Мы не понимаем, что такое смерть, потому что сами не умирали.
Смутный силуэт Элизы сдавленно всхлипнул. Хэл взял Грега за плечо и слегка встряхнул его.
— Ну хватит, — сказал он. — Может, пора сходить за Артуром? А, Элиза?
На макушку капнуло. Захотелось протереть очки, хотя все равно ничего вокруг было не видно. Они были всего лишь тремя тенями в лившемся из окна кухни желтом свете.
— Мы не можем умереть и продолжать жить, — сказал он.
— Мы не можем умереть и продолжать жить, — повторила Элиза.
— Потому и не понимаем, потому смерть и не имеет смысла.
Грег потянулся протереть очки о рукав и потерял равновесие. Шагнул назад, поскользнулся и, взмахнув руками, рухнул на мокрый газон. Тарелки полетели в разные стороны, застучали о стол и стулья.
— Черт, — помолчав, выругался Грег. — Простите.
— Ты там живой? — шагнула к нему Элиза.
Хэл переступил через осколки фарфора.
— Грег?
— Поскользнулся.
— Да уж, чертовски мокро. — Хэл протянул ему руку.
— Дождь идет, — вдруг расхохоталась Элиза. — Мы стоим тут в темноте под проливным дождем и говорим о смерти.
— Ага, — отозвался Грег. — Простите, что испортил вам все веселье.
Грег стоял в прихожей и ждал, пока сестра Элизы позовет Артура. Он был неплохо знаком с Фрэн, но проходить в дом все равно не хотелось.
— Хэл сидит у твоей сестры, — объяснил он. — А я сказал, что мне дождь не страшен.
— Там дождь? — сдвинула брови Фрэн. — Почему тогда ты не на машине?
— Пройтись захотелось. Ничего, не сахарный, не растаю. — Грег повел плечами, демонстрируя, сколько на него вылилось воды. — Но эти, британцы, сама понимаешь. Неженки.
— О нет, это не так. Мы раньше в сочельник по дороге в Литэм-Сент-Эннс пикники на обочине М-6 устраивали. Артур! — позвала она, обернувшись к лестнице. — Спускайся давай, он ждет.
Грег улыбнулся и в который раз подумал, как ему повезло, что он породнился с новой семьей Элизы, а не со старой.
По дороге он взял Артура за руку. Дождь теперь лишь слегка моросил.
— Хорошо провел время?
— Ага. Нормально. — Артур раскачивал руку Грега. — А ты?
— Упал в саду и разбил все тарелки.
Мальчик остановился. Глаза его блестели в свете фонаря.
— Я тоже кое-что разбил. Попало тебе?
— Я не нарочно.
— А… — Артур зашагал дальше.
— А тебе попало?
— Я не виноват. Джо сказал, я глупый, раз думаю, что мамуля в космосе, и я запустил в него игровой приставкой, а она попала в картину на стене, и стекло разбилось.
— Тебе бы поработать над меткостью. Тетя разозлилась?
— Сказала, Джо должен быть со мной помягче, потому что мне сейчас нелегко приходится. А еще сказала, что я не должен сочинять сказки. — Артур ухватил Грега за свитер. — Но я ведь ничего не сочинил, правда? Ты сам сказал, что человек может жить в космосе.
— Сказал, да.
— Если условия ему в самый раз. Как в сказке.
— Да. Но, Артур…
— Значит, она там. — Артур зевнул. — Убежала. Как Златовласка.
Мальчик обнял Грега за бедро и угодил рукой прямо в синяк. Грег поднял его на руки и пристроил у себя на боку.
— Уф, ну и тяжелый же ты стал, чувак.
До дома оставалось пройти еще две улицы. Грег был почти уверен, что сможет добраться, ни разу не уронив Артура. Мальчик стал задремывать, тело его потяжелело, и Грег покрепче прижал его к себе.
— Почти дошли, парень.
— Мы не знаем, чем кончится, — пробормотал Артур ему в куртку.
— Что-что?
Они поднялись на крыльцо, и Грег стал искать ключи. В прихожей загорелся свет, и по ту сторону стеклянной двери появилась Элиза. Артур протянул ручки к матери.
— Подожди секунду. — Элиза открыла дверь, Артур рванулся к ней, и Грег чуть снова не потерял равновесие. — Вот, теперь иди. — Он потер ребра.
Из кухни вышел Хэл.
— Спасибо, Элз. — Он поцеловал в макушку Артура, уткнувшегося матери в шею. — Давайте в следующий раз у нас?
Элиза улыбнулась и ткнула мальчика подбородком.
— Артур, попрощайся.
Тот помахал рукой.
— Спокойной ночи, Артур.
Хэл и Грег поцеловали Элизу и вышли в сырую ночь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Книга – крик. Книга – пощёчина. Книга – камень, разбивающий розовые очки, ударяющий по больному месту: «Открой глаза и признай себя маленькой деталью механического города. Взгляни на тех, кто проживает во дне офисного сурка. Прочувствуй страх и сомнения, сковывающие крепкими цепями. Попробуй дать честный ответ самому себе: какую роль ты играешь в этом непробиваемом мире?» Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
В основе книги – подлинная история жизни и борьбы деда Луизы Эрдрич. 1953 год. Томас работает сторожем на заводе недалеко от резервации племен. Как председатель Совета индейцев он пытается остановить принятие нового законопроекта, который уже рассматривают в Конгрессе Соединенных Штатов. Если закон будет принят – племя Черепашьей горы прекратит существование и потеряет свои земли.
Нигде не обживаться. Не оставлять следов. Всегда быть в движении. Вот три правила-кита, которым нужно следовать, чтобы обитать в Новых Дебрях. Агнес всего пять, а она уже угасает. Загрязнение в Городе мешает ей дышать. Беа знает: есть лишь один способ спасти ей жизнь – убраться подальше от зараженного воздуха. Единственный нетронутый клочок земли в стране зовут штатом Новые Дебри. Можно назвать везением, что муж Беа, Глен, – один из ученых, что собирают группу для разведывательной экспедиции. Этот эксперимент должен показать, способен ли человек жить в полном симбиозе с природой.
Роман-лауреат Букеровской премии 2019 года, который разделил победу с «Заветами» Маргарет Этвуд. Полная жизни и бурлящей энергии, эта книга – гимн современной Британии и всем чернокожим женщинам! «Девушка, женщина, иная» – это полифония голосов двенадцати очень разных чернокожих британок, чьи жизни оказываются ближе, чем можно было бы предположить. Их истории переплетаются сквозь годы, перед взором читателя проходит череда их друзей, любовников и родных. Их образы с каждой страницей обретают выпуклость и полноту, делая заметными и важными жизни, о которых мы привыкли не думать. «Еваристо с большой чувствительностью пишет о том, как мы растим своих детей, как строим карьеру, как скорбим и как любим». – Financial Time.
Шорт-лист Букеровской премии 2021 года. Современный роман, который еще десять лет назад был бы невозможен. Есть ли жизнь после интернета? Она – современная женщина. Она живет в Сети. Она рассуждает о политике, религии, толерантности, экологии и не переставая скроллит ленты соцсетей. Но однажды реальность настигает ее, как пушечный залп. Два коротких сообщения от матери, и в одночасье все, что казалось важным, превращается в пыль перед лицом жизни. «Я в совершенном восторге от этой книги. Талант Патриции Локвуд уникален, а это пока что ее самый странный, смешной и трогательный текст». – Салли Руни «Стиль Локвуд не лаконичный, но изобретательный; не манерный, но искусный.