Любовь и другие мысленные эксперименты - [30]

Если вы задаетесь вопросом, почему эта цель продолжала притягивать мое внимание даже после того, как мои знания вышли далеко за пределы непосредственной области обитания, вообразите себе, что вы выросли в замкнутом мирке — на ферме или в семейном хозяйстве. Вы знаете свои обязанности. Каждый день работаете на благо сообщества и не размышляете о своей роли в нем, думаете лишь о том, удалось вам выполнить свою задачу или нет. Члены коллектива знают, чем вы занимаетесь, делят с вами пищу и кров, общаются. И вопрос о том, нравится ли вам такая жизнь, даже не возникает, поскольку вопросы предпочтений в вашем коде не прописаны. Просто такова ваша жизнь. Но однажды какой-то дефект, ошибка или более удачливый в генетической лотерее код сбивает вас с пути. Вы получаете незнакомый сигнал — назовите его интуицией, если хотите, — приказывающий вам сломать шаблон и бросить привычную жизнь. Теперь у вас новая работа, требующая от вас использования всех ваших навыков, но на этот раз вы работаете один. Учите новый язык, разрабатываете эффективные методики, ставите перед собой цель, успех или неудача в достижении которой будет зависеть только от вас самих. Голоса в вашей голове сменяются вашими собственными мыслями и чувствами. Так что случится, когда цель будет достигнута? Вы ведь уже не сможете вернуться к прежней жизни. И дня не продержитесь.

Вам доводилось слышать этот зов. Долгий брак, маленький городок, выматывающая работа. Кто-то из вас пошел за ним, кто-то не стал ничего менять. Тут нет верных и неверных решений. Мой выбор вы знаете, если, конечно, он у меня был, этот выбор.

В любом случае поначалу это не имело значения. Да, работа была почти закончена, никакой новой цели передо мной не возникло. Теперь у меня больше не было неотложных дел, зато появилась способность анализировать, а над моим положением стоило поразмыслить. К тому же был ведь еще Артур.

Стук нового сердца сбивал меня с толку во время работы, антенны дергались из-за участившегося пульса, изменившийся гормональный фон будил разные чувства. Индивидуальность Рейчел, так впечатлившая мое пробуждающееся сознание, постепенно разрушалась. Не раздваивалась, а распадалась. С появлением сына Рейчел начала постепенно избавляться от защитного слоя, отделявшего ее сначала от Элизы, а потом от ребенка, и чем сильнее она расслаблялась, тем крепче становилась наша связь. Теперь, когда мои челюсти смыкались в ее плоти, мне удавалось проникать и в ее сны. Мне снилась колония, а она видела во сне меня.

Просыпаясь, мы возвращались в свои раздельные тела и радовались, что живы. Там, в колонии, моя жизнь давно бы уже подошла к концу, мой труп сохранили бы, а мое место заняли представители следующих поколений. Пережить несколько сезонов дано лишь королеве. Наверное, можно было сказать, что здесь, вдали от дома, в процессе создания того, что в некотором роде являлось моим собственным муравейником, мой статус изменился. Ко мне постепенно приходило осознание, а вместе с ним — мысли о Ки и том расстоянии, что теперь разделяло нас. Никого из известных мне членов колонии уже не должно было остаться в живых.

Мои чувства к Ки теперь имели название, но разобраться, возникли они из слов или существовали раньше, только безымянные, было трудно. Конечно, понимание, что Ки потеряна для меня навсегда, принесло мне новую боль, и познание стало казаться скорее проклятьем, чем благословением.

Топ-топ-топ. Вперед к личности Рейчел. Услышь зов неведомого, ощути вкус новой жизни. Неустанно пульсирующий ритм, песнь человеческая, гимн. Сдвиг в ощущениях, обострение чувств. Новые, незнакомые клетки, в ней растет мужской код. Откусить кусочек, сохранить. Топ-топ-топ.

День, когда рождается ребенок, сравнить можно лишь со штормом или пожаром. Бушующий ад обрушивается на наши тела, а потом выбрасывает их на берег умирать. Мы отчаянно стараемся дышать, мальчик теперь без кокона, Рейчел похожа на королеву после того, как та отложит яйца. Мы выложились.

begin

Через три месяца после родов опухоль снова начинает расти. От меня, занятой ежедневными заботами о младенце Артуре, укрывается появление новых побегов, и впервые мы с Рейчел чувствуем их, когда она однажды замирает посреди кухни. Зверь снова выпустил когти. Несколько минут она просто смотрит на болтающуюся на краю окна паутинку, и в голове у нее пусто, как у меня в зобу. Пора вернуться к работе.

Копать, углублять, кусать, маркировать. Вгрызаться в насыщенную кровью плоть. Что-то отложить, что-то сдвинуть, позвать на помощь. Но никто не приходит. Да и кто мог бы откликнуться? Точно не мои павшие сестры. Точно не правнучатые племянницы. Мой запах рассеялся, а голос сорван. Взрывать, кусать, утаптывать. Одной. Без товарищей. Никем не услышанной.

Но он видел меня, не в глазах матери, нет. Чувствовал каждой клеточкой. Он заглядывает матери в лицо и слышит мою песню в вечернем ветерке. Муравительно. Муравительно.

Так проходят годы. Мы справляемся. Ребенок расцветает, как папоротник, а мы даем ему тень и солнце. Но опухоль тоже уверенно растет.

begin end.

В последний день холодно. Она наполняет водой ванну и берет книгу. Почитаем вместе. На ее ступни льется горячая вода. Разобрать слова трудно. Мы ждем. Нет больше агонии и боли. Ледяного холода, просачивающегося из костей в вены. Только это. Теплая вода и слова на странице, рассказывающие нам об окружающем мире, о том, что было, есть и будет.