Любовь и честь - [99]

– Я буду терпелив, – пообещал Пирс, – хотя это и нелегко.

– Неужели, милорд? Как лестно! – Она одарила его счастливой улыбкой, бросающей вызов ее мрачному вдовьему облачению. Однако Роэз быстро погасила улыбку, потому что появился Уилл, провожавший мать в часовню молиться над гробом Рэдалфа. За ними следовал Элан. Как ни пело сердце Роэз от внезапно обретенной свободы, освобождения от жестокого ига Рэдалфа, обычаи следовало соблюдать; она знала, как важно это для Уилла. На юношу в этот день свалилось слишком многое, и она сделает все возможное, чтобы смягчить траурную церемонию. Ей придется в присутствии Уилла скрывать свои чувства к Пирсу.

– Милорд барон, – обратилась Роэз к Пирсу. – Соблаговолите ли вы присоединиться к нам в часовне или предпочтете не появляться там?

– Я пойду с вами, – ответил Пирс. – Рэдалфу понадобится много молитв, все, какие мы только можем вознести Господу, чтобы он простил непомерные грехи этого человека.

– Это очень великодушно с вашей стороны, сэр, – Уилл приостановился у двери в часовню, – если помнить, как вы пострадали по вине деда.

– Мои воспоминания остались в прошлом. И если продолжать гневаться, это лишь отравит мне душу. Настало время прощать. – Пирс предложил руку Роэз. Так вместе они вошли в часовню вслед за Уиллом, Джоанной и Эланом.

* * *

В течение второй половины этого дня и вечера Роэз держалась на почтительном расстоянии от Пирса. Все свое внимание она сосредоточила на Уилле, который распоряжался и принимал решения, словно был гораздо старше своего возраста. Чуткая Роэз заметила, что он почти ничего не ел ни за полуденной трапезой, ни вечером, а потом вообще исчез из зала задолго до того, как остальные обитатели Бэннингфорда стали готовиться ко сну. Роэз догадалась, что она знает, куда он мог пойти.

Как и ожидала, она нашла его в прежней комнате Джоанны. Он открыл ставни и, став коленями на подоконное сиденье, всматривался в темноту. Келья пленницы была освещена лишь светом звезд и бледным сиянием месяца. Роэз приблизилась к Уиллу и молча встала сзади него. Легким кивком он дал понять, что ощутил ее присутствие.

– Я верил, что она никогда не выходит отсюда по собственной воле, – наконец произнес он. – Каким жестоким был дед, если позволил ей созерцать только этот клочок мира, только то, что видно из этих двух узких окон-бойниц.

– Он еще позволял ей прогуливаться по крепостным стенам. В ясную погоду, – уточнила Роэз, усаживаясь рядом.

– Под стражей. Чтобы она не смогла ни с кем заговорить, – с горечью отозвался Уилл, – и только после того, как ты настояла на этой милости. Как жутко было ей сознавать, что после каждой прогулки она обязана вернуться сюда. Подумать только, я ведь восхищался Рэдалфом и хотел походить на него.

– Ты покинул Бэннингфорд, когда тебе едва исполнилось семь лет, – напомнила ему Роэз. – В конце концов, ты видел его, только когда он гостил у графа Босоувера или когда вы встречались при дворе. Я уверена, что во время этих кратких свиданий Рэдалф был весьма обаятельным. Он умел быть таким. Поэтому ты никак не мог распознать его истинную сущность.

– Я уже дома семь недель, – не согласился Уилл. – Мне всегда говорили, что я не глуп, почему же не понял истинного плачевного положения моей матери?

– Потому что все мы содействовали притворству Рэдалфа, – возразила ему Роэз. – Мы не давали тебе повода усомниться в благородстве деда.

– Ты тоже жила в страхе. – Уилл слегка подвинулся и уселся поудобнее. В слабом свете месяца Роэз едва различала его лицо. – Каким же чудовищем был этот человек.

– По-моему, его сделало таким неистовое желание иметь наследника, – предположила Роэз. – Возможно, он чересчур долго и настойчиво хотел сына и надежда иссякла. Кто может теперь сказать, что было у него на уме? Одно несомненно: после того как убили твоего отца, Рэдалф пошел на все, чтобы скрыть это преступление и обеспечить свою безраздельную власть над землями, которые заполучил столь богопротивным образом. Слава небесам! – теперь весь этот кошмар кончился и все мы начинаем жизнь заново. Ты прекрасно держался сегодня, Уилл. Криспин гордился бы таким сыном.

– Я так мало знаю о Криспине. Все, что вы мне о нем говорили, сводилось к одному: отец был хорошим и честным человеком.

– Он и был таким. По-моему, ты очень на него похож. – Внезапно ее осенило, и Роэз, наклонившись к Уиллу, нежно коснулась его руки. – Если ты хочешь больше узнать об отце, спроси его лучших друзей и родственников. Поговори с Пирсом и Эланом.

– Моими новыми опекунами? – В голосе Уилла прорвалось раздражение из-за этого, как ему казалось, унизительного предложения Эмброуза. – Я вполне способен сам управлять своими поместьями.

– Несомненно, можешь, если судить по сегодняшнему дню, – согласилась Роэз. – Но, Уилл, это ведь всего на несколько месяцев. Пирс считает, что тебя посвятят в рыцари на восемнадцатилетие. И наверное, к тому времени король Стефан подтвердит твое баронство. Используй это время на то, чтобы сблизиться с друзьями отца. Тебе ведь они понравились с первого дня.

– Я так и сделаю.

– Это черта мудрого человека – меняться вместе с новыми обстоятельствами. – Услышав его тихий смех в ответ па ее советы, Роэз решилась задать вопрос, который мучил ее весь день. – Ты уже решил, как поступить с Лиз? Если не знаешь, у меня есть одно соображение.