Любовь без правил - [3]

С каждым разом убеждаясь, что профессия выбрана ею не правильно, и настоятельный совет мамы по поводу того, что учитель — это престижно, всегда уважаемо и стабильно, оказался не к месту. Но спорить, на то время, с мамой Женя не могла, и поэтому родительские увещевания и требования поступать в педагогический были исполнены в точности.

Вообще то советов по поводу как жить, с кем дружить, куда ходить, кого любить и во что одеваться было немереное количество. Даже сейчас, когда Женя вышла замуж, и казалось, вырвалась из под родительского крыла, мама регулярно их давала. Она контролировала каждый ее шаг, и девушка прекрасно знала, что любое отступление вправо или влево будет жестоко наказываться нудным жужжанием, артистичным обмороком, хватанием за сердце и поглощением валерьяновых капель. В такие минуты, нет часы, ибо возмущенные тирады минутами не ограничивались, Жене хотелось провалиться сквозь землю, уехать далеко — далеко, туда, где нет телефона, где не работает почта, и вообще где она больше никогда не услышит жестоких высказываний. Когда мамочка входила в транс (как про себя называла ее плохое настроение Женя), то девушка оказывалась неблагодарной дочерью, жестоким и эгоистичным существом, злой и непослушной девчонкой, своенравной и разбалованной.

Женя не соглашалась ни с одним пунктом обвинений, выдвигаемых матерью, но только молча, в душе, и так, чтобы ни коим образом, ни одним мускулом, жестом, даже поворотом головы или выражением глаз, не выказать своего недовольства и бунта. Уж так ее воспитали.

Даже сейчас, девушка носила то, что нравилось матери. Ежемесячно в ее шкафу проводился тщательный пересмотр всех вещей. Жене разрешались строгие костюмы с юбками ниже колена, широкие блузки и длинные, практически до косточек платья. А как хотелось надеть брюки, или хотя бы короткую юбку. Ах, уж эти мини Помнится, иногда, уговорив мать отпустить ее в гости к подруге, Женечка бежала на дискотеку. Она заблаговременно брала у подруги столь желанную мини — юбку, наверх одевала мешкообразный, длиннючий сарафан и уходила из дому. Вся процедура перевоплощения занимала не более минуты. Евгения, оглядываясь по сторонам, чтоб никто ее не заметил, быстро снимала с себя ужасную одежду и прятала ее в почтовом ящике. Из него извлекалась потрепанная косметичка с единственной помадой и тушью. Впопыхах девушка красилась и прятала драгоценную косметику обратно. Возвращаясь обратно, Женечка смывала легкий грим в комнате для девочек (другими словами в туалете, где были большие зеркала и белоснежные раковины с умывальниками), одевала между этажами ненавистную одежду и, как ни в чем не бывало, представала перед матерью в том же виде, в котором и покидала квартиру.

Постепенно влияние властной женщины сказалось на Евгении. Она с удивлением заметила, что одноклассники сторонятся ее, в компании и на вечеринки не приглашают. Последней каплей стало услышанное за спиной слово «забитая». Как? Неужели вечные наставления настолько сказались на ее поведении? Женя долго анализировала, вспоминала и переоценивала свою жизнь. Да, верно, она поняла, что оказалась маленькой букашкой, зажатой в железном кулаке матери. Столь неожиданный вывод заставил ее переоценить свое отношение и поведение. Объявлять войну родному человеку не хотелось. Это привело бы к бесконечным ссорам и бесполезному доказыванию собственного мнения, где ни одна, ни другая сторона уступать не собиралась. Каждый остался бы при своих взглядах и спор в данном случае ничего не решал. Женя избрала другую тактику. Она стала играть в игру, ею же самой и придуманную. Дома девушка была тем, кем хотели видеть ее родители, в школе и на улице, каковой хотелось быть вообще.

Приоритет в выборе института Женя предоставила родителям, считая, что отстоять личное мнение ей не удастся. Да, если честно, и не было у нее на то время своего мнения. Ей хотелось стать поэтессой, но разве есть такая профессия? Стихоплетством вряд ли заработаешь даже на хлеб, про масло и колбасу вообще говорить нечего. Поэтому девушка молча, не ропща, поступила в институт, без особого энтузиазма его закончила, и еще с меньшим желанием снова переступала порог школы, но уже в качестве учительницы. Дети садились на голову, их родители помогали им свешивать ножки, а коллеги по работе, подливали масла в огонь сплетнями, склоками и борьбой за лишние, отдельно оплачиваемые часы.

С каждым днем в душе Евгении, маленькое зернышко протеста росло, развивалось, превращаясь в тонкий стебелек, из стебелька в деревце, а сейчас оно стало огромным ветвистым деревом, корни которого тянули последние силы, а ветки преграждали дорогу к новому и неизведанному. Жене казалось, что скоро она запутается в зарослях и уже никогда не найдет выхода к солнечному свету.

Единственной радостью в ее жизни был Виталик, ее опора, ее любимый человек и муж. Пожалуй, он единственный, за которого Женя боролась, не взирая на личности, и мать, с мнимыми сердечными припадками оказалась бессильна.

Разумеется, достойного кандидата в женихи мамочка тоже подыскала сама, не спрашивая мнения дочери. В своих мечтах она уже видела Женю законной супругой упитанного Васи Стрельцова, будущего отца Василия, который только вернулся из Штатов, где изучал слово Божье. На гамбургерах, жареной холестериновой картошке и кока — коле, Вася превратился в колобка — толстяка, хотя его сей факт ни капельки не смущал. Он считал, что предложением руки и сердца осчастливит любую девушку, а уж Евгения должна руки ему целовать, за то, что ее удостоили такой чести. Вася хотел иметь пятерых, а если Бог даст, шестерых опрысков, добропорядочную жену, которая будет стирать, убирать и готовить вкусные обеды, а также ежедневно посещать службу в церкви и слушать увещевания о Господе.