Люблю тебя, как Море - [4]
— Нужно! Какие они люди? У тебя бинт найдётся?
— Пластырь широкий есть.
— Неси пластырь.
Он вымыл руку, сам стянул и заклеил рану.
— Тебе больно?
— Рана неглубокая. Само пройдёт. Мне же в рейс завтра. Если что, судовой доктор подлатает. А каюта у тебя ничего, — перевёл он тему. — Боцмана только не хватает толкового.
— Да, я довольна. Темновато только. В люстре одна лампочка горит, а остальные не включаются. Электрик смотрел, говорит, с фазой что-то. Сейчас я торшер включу. Он у меня тоже с характером: хочет — горит, не захочет — не включишь.
Оля вставила вилку и стала ею шевелить. Лампочка мигала, но не горела.
— У тебя отвёртка есть?
— Конечно, сейчас.
Оля принесла гнутую, совершенно тупую отвёртку. Серёга крякнул, и принялся развинчивать вилку. Ржавый винт не поддавался, но он его всё же одолел. Как он и предполагал, не было контакта. Сосредоточенная работа успокоила. Оля шумела водой в ванной, и этот звук тоже успокаивал.
— Серёжа, иди ко мне… — раздалось за спиной.
— Сейчас, болтик закручу, — автоматически ответил он, но тон сказанного ею говорил значительно больше слов. Оглянулся: Оля сидела на краю кровати в прозрачной ночнушке…
— Иди ко мне.
Он отшвырнул отвёртку, поднялся и, ещё не окончательно веря в происходящее, почему-то очень медленно двинулся к ней.
— Вставайте, капитан! Матросы на вашем корвете уже ставят паруса, — он получил чувственный поцелуй. Её волосы приятно коснулись его щеки.
— А? Сколько время? — он притянул её к себе.
— Семь часов.
— Ох ты! А, знаешь, не пойду я никуда…
— Не дури, Серёжа, вставай. Тебе пора. Мне тоже скоро на работу.
— Пожалуй, ты права.
Он мигом умылся, и через минуту стоял в дверях.
— Я вернусь, Оля.
Она прижалась к нему.
— Серёжа, ты меня любишь?
— Да. Только, знаешь, я тебе ещё вчера хотел сказать, но не успел…
Она отступила на шаг, безвольно опустила руки.
— Я так и знала. Женат?
— Оля, Олечка, ну как ты могла подумать! Я хотел сказать, что тебя я люблю, но больше всего я люблю Море. Чтобы ты не ревновала и вообще, без претензий…
Она снова зарылась лицом в его грудь, прошептала:
— Ну, с такой соперницей, как Море, я готова тебя делить. Иди к ней!
Первый рейс был на Магадан. Обернулись за три недели. Перестой четверо суток. Серёга вытребовал себе отгулы на всю стоянку. Оля тоже умудрилась отпроситься.
Это были дни и ночи! Они то бросались в страстные объятья, то молча отдыхали, но больше говорили и не могли наговориться. Иногда Серёга заставлял себя оторваться от счастья, принять душ и заняться мелким ремонтом. Он принёс с судна инструменты и во время таких коротких перерывов починил кран, люстру, розетку и другие бытовые мелочи, которые без мужчин вечно ломаются. Периодически он слышал:
— Серёжа, брось ты это всё, иди ко мне!
И он бросал и шёл. С удовольствием!
Четыре дня пролетели как четыре часа. Прощаясь, не могли оторваться друг от друга.
— Серёжа, ты меня любишь?
— Оля, ну что за вопрос? Конечно, люблю.
Она заглянула в глаза:
— А как ты меня любишь?
— Как Море.
Потом была «полярка», завоз аж до Певека… Медленные выгрузки по портпунктам «в час по чайной ложке». Серёга извёлся от этой медлительности.
Нет, он не разлюбил Море, по-прежнему обожествлял Север. Он часами мог любоваться звёздами или сверкающими льдами под восходящей тёмно-оранжевой луной. Он восхищался хитростью вороватых песцов и наглостью хозяев Арктики белых медведей, бесконечным полётом чаек над кормой. Но теперь он хотел, чтобы это видела и она.
Фотоаппарата у него не было. Да разве может фотография передать чувства? Он писал Оле письма. Как в прошлом веке, длинные, подробные. Отправлял толстые конверты в портпунктах и представлял, как она будет рассматривать обратный адрес: Мыс Шмидта, Амгуэма, Ванкарем, Чаплино…
Такого долгого рейса у него никогда не было. На подходе к родному порту Серёга готов был выпрыгнуть за борт.
Они снова встретились! Какое счастье светилось в её глазах! Серёга же после нескольких бурных дней и ночей закупил материал и занялся ремонтом. Через неделю он поклеил обои. Затем привёз свои вещи и картину.
— Оля, не возражаешь, если мы её тут повесим?
— Пусть повесит до твоего рейса. А кстати, боюсь спросить, когда ты снова к своей любовнице?
— Ну что за выдумки, Оля? Ну, какая любовница!
— Ты сам говорил: Море.
— Ах ты, хитрюга! — он поймал её, повалил на кровать. — За коварство требуется компенсация!
Они лежали, отдыхали.
— Оля, я списался.
— И куда же ты теперь, на какое судно?
— Я совсем списался. На берег. Ты не возражаешь, я у тебя поживу?
Оля встала, прошлась по комнате.
— Возражаю!
— Но почему? Я думал, ты хочешь этого, что тебе со мной хорошо…
— Ты не сможешь без моря, мучиться будешь. Изведёшь себя и меня.
— А я попробую. Работу найду на суше. Люди с руками всегда нужны. Ну, не могу я без тебя, понимаешь? Мы яхту купим! Маленькую. Вместе в море будем ходить, по островам. Хочешь?
— Хочу. С тобой я всё хочу. Только скажи, ты меня любишь? — прошептала она на ухо.
— Люблю! — заорал он с хохотом.
— Как Море?
Серёга посерьёзнел, сел на край кровати.
— Нет, наверно, теперь больше.
Расстоянья — любви не помеха
Молодая сотрудница жалуется подруге: муж два месяца в море, ни разу не позвонил, наверно, со связью проблемы.
Захватывающий исторический роман повествует об одной из самых могущественных в XII — XIII веках Золотой империи чжурчжэней. Показана история этого государства, его ожесточённая борьба с армиями Чингисхана. Приводится уникальная информация о последнем осколке империи на территории современного Приморского края. Показаны обычаи, верования, ремёсла, другие аспекты жизни всех слоёв населения. Книга написана на основании исторических данных и последних археологических исследований.
Мы до сих пор не знаем и малой доли того, какими помыслами жили наши первобытные предки. Герою этой книги удалось не только заглянуть в своё прошлое, но и принять в нём участие. Это кардинально повлияло на его судьбу и изменило мировоззрение, привело к поискам личных смыслов и способов решения экологических проблем. Книга наполнена глубокими философско-психологическими рассуждениями, которые, однако, не перегружают чтение захватывающего авантюрно-приключенческого повествования.
Каждый, кто любит собак, будет удивлён и очарован необычной философией собачника, который рассмотрел в верном звере не только друга и защитника, но и спасителя! Не спешите отрицать столь необычный ракурс, вникните в повествование, и возможно в своём четвероногом товарище вы увидите черты, ранее незамеченные, но чрезвычайно значимые для понимания поведения собаки.
Вы слыхали, как поют воробьи? А может быть вам удавалось договориться с ястребом? Вы переживали за судьбу новорождённого косулёнка? С вами здороваются знакомые вороны? В коротких трогательных рассказах Виктора Квашина сквозит щемящая тревога за судьбы звериных «народов», бесцеремонно изгоняемых и избиваемых «высшим звеном эволюции». И вместе с тем автор радуется маленьким победам в превратностях звериных судеб и сам по возможности старается не оставаться в стороне от помощи зверикам.
Есть люди, которые не верят на слово, им обязательно нужно потрогать загадку руками. Краевед Юрий Крошин из таких, и неудивительно, что он попадает в критические ситуации, когда пытается выведать то, о чём знать нельзя. Для народа, исповедующего Законы Тайги, «табу» означает не просто запрет что-либо делать. Нарушивший табу, нарушает священное равновесие между противоборствующими силами нашего мира. За такой грех полагается неминуемое наказание, и оно настигает преступника здесь и сейчас.
Тайга — неласковое место. Многие едут в тайгу работать и после спешат вернуться в домашний уют. Бывает, человек заблудился, и уж тут не до красот, только бы вырваться. Некоторые в тайгу уходят. Уходят от людей и от себя. Но никто не спешит в тайгу искать счастья. Непонятно, как тайга выбирает среди людей того, кому неожиданно преподносит сюрприз, который внезапно меняет его размеренную жизнь.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Воспоминания о детстве в городе, которого уже нет. Современный Кокшетау мало чем напоминает тот старый добрый одноэтажный Кокчетав… Но память останется навсегда. «Застройка города была одноэтажная, улицы широкие прямые, обсаженные тополями. В палисадниках густо цвели сирень и желтая акация. Так бы городок и дремал еще лет пятьдесят…».
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…