Любивший Мату Хари - [86]
— Просто расскажи мне о нём, Ники.
— Он не сильно изменился.
— Он нашёл себе жену?
— Нет.
— А любовницу?
— Нет, не думаю.
— Возлюбленную?
— Нет.
— Тогда он всё ещё ненавидит меня за то, что я его бросила, да?
— Наверное.
Грей закурил сигарету. Маргарета уставилась в потолок. Голоса в переходе стихли, но гудение турбин казалось громче.
— А теперь я хочу, чтобы ты мне рассказал, что произошло в том сражении, — попросила она.
Ему на самом деле чудилось, что он краем глаза видит, как её груди подрагивают в такт биению сердца.
— В каком сражении?
— Ты знаешь. В том, на Сомме.
Он помедлил с ответом, потом сказал коротко:
— В основном это были пулемёты.
— Сколько убитых?
Он покачал головой, вновь глядя на её груди. Он никогда не видел женщин с сосками, такими, как её.
— Точно не знаю.
— Десять тысяч?
— Больше.
— Двадцать?
— Говорят, около шестидесяти.
Он услышал, как она что-то прошептала. И произнесла уже громче:
— Шестьдесят тысяч за один день?
— Да.
Она натянула простыню на плечи и повернулась на бок, спиной к нему.
— Шестьдесят тысяч за один день?
— Маргарета.
— И теперь они пытаются переложить вину на меня? Я предупредила гуннов?
— Не совсем так.
— Да, так и есть. Шестьдесят тысяч солдат убили за один день, и всё это по моей вине.
— Маргарета, я не верю, чтобы кто-то серьёзно...
— О, но ты сам сказал мне, что они были серьёзны. И я уверена, Чарльз Данбар серьёзен. Он очень серьёзен, и, более того, он очень доволен, что наконец нашёл нечто, из-за чего можно быть серьёзным.
Той ночью разразился шторм, налетевшая чёрная буря, яростно раскачивавшая корабль, принесла новые воспоминания о войне. К утру половина пассажиров, измученная морской болезнью, не могла покидать каюты, и в переходах происходило множество гадких инцидентов. Грей проснулся к наскоро организованному завтраку, состоявшему из кофе и дыни. Позднее он разыскал Зелле в каюте для отдыха, она втиснулась в кресло с собранием индонезийских басен.
— Я не представляла, что корабль таких размеров может так качать, — сказала она.
— По крайней мере, ты не больна.
Канделябры покачивались над покрытыми пятнами скатертями.
— А как ты? — спросила она. — Я слышала, как ты бродил вокруг, словно ночная кошка. Ты, наверное, спал не больше часа.
— Я читал твою книгу. Кто такая Дурга?
Появился стюард, какое-то время собирался с силами, затем, пошатываясь, отправился по коридору.
— Это просто древний миф, Ники. Дурга — жена Шивы.
— И, как я понял, не из особенно приятных.
— Она пила кровь и ела плоть. — Маргарета произнесла это лишь с намёком на улыбку. — Я думаю, она могла бы стать отличным ангелом-хранителем.
— Маргарета, тебе не о чем беспокоиться. У Данбара нет настоящих доказательств против тебя...
— А ему нужны доказательства? Со всеми этими глупыми слухами! — Её взгляд не отрывался от качающихся канделябров. — Знаешь, я ощущаю его присутствие. Вот почему я могу сказать, что это кончится плохо... потому что я с каждым днём всё больше и больше ощущаю его присутствие.
— Маргарета, послушай меня.
— Ты думаешь, я шучу? Нет, это правда. Я ощущаю её рядом с собой — Дургу. Мы, восточные люди, люди духовности, ты этого не знаешь? В любом случае ничто не может быть таким, как было прежде. Война помогает это увидеть. Взгляни на себя... ты совсем не тот, что раньше. Ты тощий и угрюмый. Скажи мне, Ники, ты убил много людей?
— Пошли, поднимемся на палубу.
— Ты многих убил, так ведь? Ты убивал людей десятками. И теперь ты призрак, ты один из живых призраков, о которых я слышала. — И она сжала его руку, словно пытаясь опровергнуть сказанное, найти нечто осязаемое в нём... и в своей жизни.
Туман уступил место лёгкой дымке, укрывшей штиль на море. Утро переплавлялось в день, ночи же были очень черны. Едва чувствовалось течение времени.
— Как бы тебе хотелось путешествовать, когда мы достигнем Испании? — спросил он её. — Я мог бы возить тебя по местам, лежащим в стороне, которые мало кто посещает.
Это был третий день их плавания. Грей вернулся из корабельной библиотеки со старым путеводителем по Испании. Кроме того, он нашёл карту провинций и бутылку шерри.
— Мы можем поехать на южный берег, — произнёс он, — клянусь, ты никогда не была на южном берегу.
Казалось, она хочет улыбнуться, но улыбка не получалась.
— Нет, никогда.
— Или в Сеговию. Мы можем поехать в Сеговию и поглядеть на крепости.
Она поднялась с кресла, пересекла комнату и встала на колени у его кровати:
— Что ты пытаешься сказать мне, Ники?
— Они хотят, чтобы я доставил тебя в Мадрид. Я говорил тебе... Это центр шпионских устремлений Германии, и они хотят, чтобы ты была там.
Она вздохнула, ссутулилась, опираясь на локти.
— Я презираю это, Ники. По-настоящему презираю.
— Тогда позволь мне увезти тебя от этого. Мы поедем на побережье и просидим месяц на скамейке. Я знаю места, где они никогда не найдут нас.
Она соскользнула с кровати и подошла к иллюминатору.
— Слишком поздно. Не видишь разве? Коли тебя обвинили в таком, подозрение никогда не оставит тебя. Люди всегда будут перешёптываться за твоей спиной, двери всегда будут захлопываться перед тобой. С таким же успехом можно удалиться в монастырь. И стать монашкой. — Сказав последнее, она вздрогнула и затрепетала.
Повесть «Мрак» известного сербского политика Александра Вулина являет собой образец остросоциального произведения, в котором через призму простых человеческих судеб рассматривается история современных Балкан: распад Югославии, экономический и политический крах системы, военный конфликт в Косово. Повествование представляет собой серию монологов, которые сюжетно и тематически составляют целостное полотно, описывающее жизнь в Сербии в эпоху перемен. Динамичный, часто меняющийся, иногда резкий, иногда сентиментальный, но очень правдивый разговор – главное достоинство повести, которая предназначена для тех, кого интересует история современной Сербии, а также для широкого круга читателей.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.