Любитель разговорного жанра - [17]

- Мой муж старше меня на пятнадцать лет, - сообщила она, глядя в пол, он занимает большой пост в Министерстве финансов. Последнее время он стал невнимательным ко мне, раздражительным, и я подумала, что у него есть любовница. Я не хочу с ним разводиться и ему не выгодно это, так как несмотря на его большую зарплату, я имею свой собственный капитал и все расходы по содержанию дома и прислуги лежат на мне. У нас большой трехэтажный дом в Барнэа.

- Кстати, вы не представились, - перебила я ее.

- Ах, да, извините, - она порылась в сумочке и вытащила тисненую золотом визитку. На ней было написано: Шарон Айзенберг, член правления благотворительного фонда "Америка - терпящим нужду". Ниже были напечатаны адрес, телефон, факс, в общем, все как положено.

- Госпожа Айзенберг, я все-таки не пойму, чем могу быть вам полезна? Я всего лишь скромный переводчик с русского и английского, и никогда не участвовала ни в каких фондах.

- Нет-нет, я не этого прошу у вас. Все дело в кассете, - она испуганно взглянула на меня и снова уставилась в пол.

- В какой кассете? - это уже было выше моего понимания.

- Понимаете, обычно доктор Коган записывал все сеансы на магнитофон, объяснила госпожа Айзенберг. - И в этот раз тоже. Я была приглашена к нему на последний сеанс, в шесть часов вечера. Он спросил, что меня мучает и я рассказала о том, что муж холоден со мной. Мы поговорили на эту тему и мне стало легче. Доктор посоветовал мне пообщаться с мужем нежно, но в то же время прямо. Я согласилась, после сеанса поехала домой и начала с мужем этот разговор. Видимо, что-то сделала не так, - она пожала плечами. - В общем, он жутко вспылил. Наорал на меня, что я хожу ко всяким шарлатанам и выбрасываю деньги на ветер, хотя я тратила на сеансы свои деньги. А когда он узнал, что весь этот разговор был записан на пленку, то он просто стал невменяемым, кричал, что я опозорила его и что надо немедленно забрать эту пленку. Мы сели в машину и поехали обратно, к доктору, надеясь застать его в кабинете.

Я представила себе стареющего "мачо", у которого есть все: деньги, престиж, уважаемая работа, дом с прислугой. У него только не стоит. И еще дура-жена, которая при любом удобном случае тычет ему, что она богаче, и треплется кому ни попадя, что он импотент. Есть с чего сойти с катушек.

- И что было дальше? - я с интересом посмотрела на собеседницу. Эта история начала меня забавлять.

- Когда мы подъехали к зданию, там уже была полиция, доктора вынесли и двое полицейских, проходя мимо нашей машины, один помоложе, другой постарше, говорили о том, что жаль, что магнитофон оказался пустой, а то они бы узнали, о чем перед смертью говорил доктор.

- И где же сейчас эта кассета? - спросила я .

- Как где? - госпожа Айзенберг удивилась. - У вас, конечно. Вы же нашли тело. Отдайте мне ее и я заплачу вам хорошие деньги. Вы же все равно хотели меня шантажировать. Все знают, что мы люди состоятельные.

Тут настала моя очередь удивляться:

- Что за бред? - я возмутилась не на шутку. - Зачем мне ваша дурацкая кассета? Тогда уж вас будет шантажировать кто-нибудь другой, убийца, например!

- Нет, он не мог ее забрать, иначе он бы испачкал магнитофон кровью, ее там в комнате натекло много.

- Откуда вы знаете, что магнитофон не был испачкан кровью?

- Меня сегодня утром вызвали в полицию и спросили, была ли я на приеме у доктора Когана. Я ответила, что была. И тогда они сказали, что кассеты всех, кто был в тот день на приеме, валялись на полу возле тела, а моей не было. И еще они сказали, что я была последней, преступник пришел сразу же за мной... - тут она вдруг испуганно захлопала глазами. - Ой... - голос ее мгновенно сел. - Я только сейчас поняла... Он же мог меня убить!... взвизгнула она так, что я подпрыгнула на месте. "Звонить доктору Рабиновичу", - мелькнуло в голове.

Но мадам мгновенно успокоилась. Думаю, тот факт, что убили, все-таки, не ее, а кого-то другого, прибавил ей оптимизма.

- И еще..., - прежним тоном закончила она, - что если бы преступник захотел взять ее, то он бы запачкал магнитофон. А магнитофон был чистый и пустой.

- Но если я бы взяла, то на нем остались бы мои отпечатки, - возразила я, а про себя подумала: "Черт побери, я уже начинаю оправдываться."

Это меня разозлило и я сказала официальным тоном:

- Госпожа Айзенберг, прошу вас уйти. У меня нет вашей кассеты и нет никакого желания вас шантажировать.

Дама встала и направилась к выходу. Мой взгляд упал на визитку, которую я машинально крутила в руках.

- Постойте, госпожа Айзенберг, скажите, пожалуйста, ваш фонд финансирует клинику "Ткума" для реабилитации наркоманов?

- Не помню, кажется да, - сухо ответила Шарон Айзенберг и вышла из моего кабинета.

На кой черт мне лишняя информация?

После ее ухода я поняла, что никакой работы мне сегодня не выполнить. Все! Не могу больше! Как там у классиков: " В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов!" Я закрыла дверь своей конторы и выбежала на улицу, быстро завела "Сузуки" и попыталась выехать со стоянки. Какой-то идиот закрыл мне выезд. Нахальный зеленый "Форд" стоял у меня перед носом, а водитель где-то шлялся. Я так нажимала на клаксон, что сбежалась половина владельцев машин на этой стоянке. Кое-как развернувшись, меня выпустили и я поехала домой, ругая всех подряд: миллионершу с мужем-импотентом, владельца зеленого "Форда", себя за умение попадать с переделки. "Сарочка, я сегодня вступил в партию. - Абраша, ты вечно куда-нибудь вступаешь."