Любить не просто - [65]

Мирославу еще сильнее расстроил этот разговор. Какое еще публичное выступление? А чужие пути… Что-то тут не так. Соцкий чего-то недоговаривает…

Домой шла взволнованная, мельком прислушивалась к затаенным шорохам весны. Звенели по ветру почернелые, тугие от напряжения ветки. На лысеющих проталинах собирались лужицы. Терпкие запахи оживающей земли щекотали ноздри.

Расстегнула пальто, сняла перчатки. Когда-то у нее были белые пушистые варежки. Куда они девались, она так и не припомнит… Хотя нужда в них уже миновала. Весенний ветерок перебирал ее густые волосы, завивал пряди на лице. Жмурилась от солнца. Как хорошо, что на земле бывают весны! Что они омывают землю талыми водами.

Промелькнула мысль о лесной чаще, в которой она когда-то искала утешения. Фигура полузабытого «марсианина» в бело-голубом шлеме. Неожиданное его появление на вечеринке у Ольги Петровны и такое же неожиданное исчезновение. В скверике остановилась, прислушиваясь к гомону грачей на деревьях.

— Добрый день, Мирослава Александровна. С весной вас! — Широко улыбаясь, Михайло остановился перед нею.

— О? Неужели это вы?.. А я только что вспомнила о вас!

— А я еще издали вас заметил, вижу, задумались.

— Телепатия! А борода вам идет!

Он покраснел, отвернулся на миг.

— Еще говорят, что женщины гонятся за модой. А выходит, и вас не обошла эта болезнь.

— Возможно… Но я не об этом. Я хотел сказать, что боялся, — может, не узнаете.

— Ну, такого человека, как вы, невозможно забыть.

— Неужели?

— Да еще с такой лирической фамилией — Чайка.

— Плохо звучит?

— Напротив. Слишком нежно и… не по-мужски.

— Жалко. Но трудно установить, откуда она пошла. Разве что-нибудь придумать!

— Ну да — сказку. На них вы мастер… Не обижайтесь, Михайло. Я часто вспоминала вашу сказку про родник.

— Спасибо. Если не возражаете, я провожу вас.

Тротуары были переполнены. Они обходили лоточниц, продавцов всякой всячины. Людской поток часто разъединял их, и Мирослава теперь старалась идти ближе к Михайле. Была спокойна, улыбчива, красива.

Некоторое время шли молча. Мирослава углубилась в неведомый ему мир. Михайло думал о своем. Тени легли на его лоб, прятались под крутыми дугами надбровья. Он чувствовал: у Мирославы что-то случилось. В ее голосе звучит отчаяние… О, она ничего не откроет ему. Она в одиночестве будет бороться с собой. Гордая, сильная — и такая беспомощная… Она из тех, кто умеет молча сносить незаслуженную обиду и боль поражения…

— Не знаю, о чем думаете вы… Не знаю, будет ли это интересно знать вам. Я ждал этой встречи. Помните Серебряные Пруды? У меня остались ваши белые варежки. Вот почему я был уверен, что мы встретимся.

— Отчего же не позвонили?

— Я… звонил. Мне сказали — уехала с женихом.

Лицо Мирославы изменилось. Откуда же было знать ему, что это была последняя отчаянная попытка убедить себя в том, что она ошиблась в Максиме. Но и эта попытка еще не окончательно освободила ее от выдуманного идеала.

— Надо было еще раз позвонить, Михайло. Вы, наверно, не захотели.

— Это не так. Я… напротив! Но оставим. Я тогда хотел рассказать вам еще одну сказку.

— А сейчас разве нельзя?

— Если вам интересно. У вас, я вижу, плохое настроение.

— Возможно. Но все равно. Я слушаю! — Лицо ее ожило, посветлело, она энергично взяла Михайлу под руку и прислонилась к его плечу.

— Был такой юноша. Умный и крепкий. Все ему было под силу. Решил: пойду искать славы. Иначе неинтересно жить. Надо оставить след на земле. Чтобы не раствориться насовсем в вечности. Вышел на перекресток. Дорога — налево, дорога — направо. Вот одна дорога и говорит:

«Иди ко мне. Все получишь. Славу, счастье, покой. Мой путь легкий».

«Я хочу что-нибудь оставить о себе», — ответил юноша.

Дорога засмеялась:

«Так ведь ничего бесследного не бывает. Оставишь красивые отблески шагов своих».

Задумался юноша.

«А что ты мне предлагаешь?» — спросил у второй дороги.

«Тяжек мой путь, — вздохнула та. — По камням и болотам. И след того, кто пройдет там, полит потом».

Юноша задумался. Куда идти?..

Мирослава смеется:

— Ясное дело, он пошел второй дорогой.

— Нет, — возразил Михайло. — Он пошел первой… И было все у него: слава, счастье, покой, и он в самом деле оставил следы — легкие, как узор на золотом песке.

Но как-то во сне услышал он насмешливый голос: «Да ведь у тебя ничего нет, это все обман. Твое счастье — ослепление собственным величием, которого у тебя нет. Твое спокойствие — попросту равнодушие твоей очерствелой души».

Проснулся юноша и все понял. Вернулся назад. Пошел второй дорогой. Где ступала его нога, там оставался след. Глубокий, вчеканенный в землю и гранит. На века…

— Мораль ясна: кто легко идет по земле, тот оставляет мелкие следы! Спасибо за сказку, она довольно оптимистична, но, к сожалению, не оригинальна.

— Возможно. Я об этом не очень заботился, Мирослава Александровна. Мне всегда важна суть.

— Суть подходящая. Тяжкий, великий труд врезается в вечность. Романтично! И что-то есть в этом… Спасибо за поддержку… Я поняла вас правильно?

— Да.

— Мне уже пора. До свидания. Позванивайте хоть иногда.

— Непременно… Ваши варежки должны вернуться к вам!

Даже глазам больно от этих белых стен. Снежно-белая постель. Белое кружево занавесок на окнах… Кругом столько докучливой белизны! Взгляду не на чем остановиться.