Любить не просто - [111]

— Не любят меня девчата. Говорят, здоровый, как верста, и шея как у быка…

— Это ты все придумал, Василь. Я по глазам вижу.

— А что же там, в глазах?

— Черти хвостами крутят! — звонко хохотала Гелена и убегала от Василя. Но один раз он все же схватил ее за руку:

— Говори: кончится война, со мной поедешь?

— Э-э, я еще посмотрю, какой ты рыцарь! — Она вырывалась из его крепких рук и искренне смеялась.

— Но только сперва я должен поехать к Марии, слышишь?

— К Марии?! — Гелене стало не до смеха.

— Это недалеко отсюда, за Лесным озером.

Они сидели возле землянки на сосновой колоде и переговаривались вполголоса, пока на синем небе не высыпали летние звезды.

К Марии они поехали сразу после войны. Вся улица, где стояла ее хата, была сожжена. От села осталось всего две-три хатки. Только груша, старая, искореженная ветрами, опаленная огнем, грустно клонилась на огороде. А под нею — маленький холмик, уже смытый дождем и засыпанный сухой листвой. Черный деревянный крест, упавший и втоптанный в землю… Обугленные бревна, между которыми топорщился бурьян. Теперь он был сухой и тревожно шелестел от дыхания ветра. Вот и все, что осталось от хозяйства Марии.

Шли по пепелищу. Люди жили в землянках, у самого леса. Рядом с землянками поднялось несколько новых стен. Начинали строиться наново. Навстречу Карпюку какая-то старуха гнала корову. Василь зашагал быстрее.

— Не скажете, есть тут у вас Мария Зборовская? Когда-то жила в вашем селе. У нее девочку гитлеровцы убили. Галинку…

— Была такая, была… Как же… А вы кто ей будете? Сродственник?

— Ну да, родственник… Она мне жизнь спасла.

— Вот оно что! — женщина всплеснула руками. — Так это будете — вы?.. — Казалось, она что-то припоминала и не могла чему-то поверить.

— Так жива ли теперь Мария? Где она, что с ней? — допытывался Василь.

— Нету Марии… — вздохнула женщина. — Тогда еще, сразу ушла в партизаны. Здесь у нас всюду были партизаны.

Василь снял шапку. Ветер шевелил волосы. А может быть, они вставали дыбом.

Пешком возвращались на станцию. Было тяжело и тоскливо. А в маленьком станционном домике люди в тулупах, шинелях, ватниках, с мешками и узлами толпились, куда-то спешили. Жизнь брала свое!

Поезда пришлось ждать долго. Вот опять прогремел состав, и на станции еще прибавилось народу. К Гелене обратилась сидевшая рядом женщина:

— Прошу вас, подержите ребенка. Я сейчас приду.

Гелена с готовностью подхватила плотный теплый узелок. Дитя спало и только причмокивало во сне соской.

Неожиданно в дверях появились двое крестьян.

— Вот тут она сидела, напротив окна, возле этой гражданки.

— Кого ищут? Что там?.. Кто сбежал?.. Ходоновичиха… Змеиное племя!

Карпюк никак не мог понять, что же такое произошло. Казалось, слышал что-то знакомое, и все же не догадывался.

— Кого ищете?

— Да говорят, тут одна женщина была. Она в оккупацию выдавала гитлеровцам советских людей. А муж ее полицаем был. Зовут — Ходонович Стефания.

Гелена поднялась с младенцем на руках:

— Возле меня сидела какая-то женщина. Вот уже с час, как ушла, а ребенка попросила подержать. Вот и чемодан ее остался.

Все кинулись к Гелене. А Василь не мог опомниться. Ходонович? Неужели тот самый?..

На станции поднялся шум.

— Нет, она не придет! Почуяла, видать, что ее узнали!

— А за ребенком?..

— Как же! Еще чего! Разве это люди?

— Лишь бы свою шкуру спасти.

— Да ведь она — мать!

— Волчица и та лучше мать!

Уже смеркалось, но женщина так и не возвратилась. Голодное дитя отчаянно кричало. Гелена не знала, что делать.

Послали кого-то в село за молоком. Другие пошли разыскивать Стефанию.

— Давай, Василь, возьмем с собой. Ведь у нас в районе есть детдом. Не бросать же!

Так и приехали домой. Дитя в дороге заболело. Гелена сразу не отдала его в детский дом. А потом они привыкли и уже с грустью думали о том, что придется кому-то отдавать хорошенькую чернобровую девочку. Назвали Галинкой.

…Портьера на двери шевелилась, точно кто-то ходил. Вот послышался стук за дверью, в комнату ворвалась Галинка.

— Папка! У тебя гости? А мне можно? — она обхватила ручонками его шею.

— Вот, Мария, смотри, какая у меня дочка! Я тебе еще и не сказал. — Голос у него был как деревянный. Язык стал шершавым, еле поворачивался.

— Галинка… — девочка вдруг застыдилась. — Это папа меня так зовет. Галя…

Мария встрепенулась. Она крепко сжала руку девочки и впилась в нее глазами. Галинка раскраснелась, шевельнула широкими черными бровями. Резко выделилось над левым надбровьем коричневое родимое пятнышко. Мария замерла, казалось, пробовала что-то сказать и не могла. Наконец выдавила из себя:

— Василь… скажи… это ты забрал тогда?.. — В горле что-то застряло.

Карпюк дрожащими руками взял Марию за плечи, посадил в кресло. Случилось то, чего он так боялся. Ведь он знал, как Галинка похожа на отца.

— Что ты, Мария? Что с тобой? Успокойся. Галя, позови маму!

Блеснув глазками, девочка кинулась в комнаты.

— Слышишь? Позови маму! — крикнул Василь вслед. А Мария привалилась к спинке кресла и горько плакала.

Нет, конечно, этого не могло быть. Это просто случайное сходство. А слезы лились, тихие и обильные. Сколько их выплакала она? Василь что-то говорил. И Гелена пришла. Красивая, полноватая женщина в венчике русых кос. И Галинка тут.