Любить мистера Дэниелса - [34]

— Чикаго! — сказал он, его глаза были остекленевшие и красные. Он тоже пах как жженый шалфей. — Что ты здесь делаешь?

— Хейли, — сказала я, указывая на дверь.

Он сморщился и сел рядом со мной.

— Тео — придурок. — Он сделал паузу. — Но у него лучшие косяки. — Я улыбнулась Райану, и он положил голову мне на плечо, прошептав: — Там в кустах все еще сидит парень.

— Полагаю, что поняла.

— Он еще не готов выйти.

Так много значения в таком небольшом количестве слов.

Райан посмотрел на Тиффани, которая отключилась у крыльца.

— Тиффани! — он стукнул кулаком по ступенькам, привлекая ее внимание. — Тиффани! Проснись и пой!

Один из ее глаз открылся, и она захихикала.

— Райан, — выдохнула она, выбрасывая свои руки в воздух от возбуждения. — Я так хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Она продолжила смеяться, проведя руками по лицу. Я изо всех сил пыталась видеть плюсы вечеринки… но они сделали все, чтобы я захотела продолжить читать.

Райан усмехнулся и повернулся ко мне.

— Я так не хочу трахать ее. — Я клянусь, что на долю секунды его глаза стали печальными.

— Это чересчур для тебя, не так ли?

— Могу сказать то же самое о тебе. — Он сделал паузу. — Иногда я думаю, что ты прячешься за книгами, чтобы избежать реальности.

Я вздрогнула от правдивости его слов. Хотя он не заметил.

— Могу я рассказать тебе секрет? — спросил он, вытаскивая свою фальшивую пачку сигарет и поджигая одну. — Потому что я чувствую, что могу, так как ты не знаешь людей из школы и все такое. Ты посторонний человек. Мне нужен посторонний человек.

— Конечно.

Он уставился на кусты, и по его щеке заскользила одинокая слеза.

— Я не счастлив так, как притворяюсь.

— Почему ты притворяешься? — спросила я.

Он опустил голову, уставившись на свою обувь.

— Потому что притворяться счастливым — это почти как быть счастливым. Пока ты не вспоминаешь, что только притворяешься. Затем тебе становится грустно. Очень грустно. Потому что носить маску каждый день своей жизни — это самое худшее, что может быть. И, в конце концов, тебе становится немного страшно, потому что маска становится тобой.

— Райан… ты не одинок. — Я толкнула его в плечо. — И ты никогда не должен надевать маску возле меня.

Его уголки губ приподнялись, и он прошептал возле моей щеки, прежде чем поцеловал меня:

— То же самое.

Хейли вышла через заднюю дверь и села по другую сторону от меня, положив свою голову мне на плечо.

— Я ненавижу его, — тихо прошептала она. Даже Райан не слышал ее.

Это был тот момент, когда я поняла, что находилась в правильном месте. Я была потеряна, как и они.

Этого места не было на картах.

По крайней мере, я была не одна.

Глава 12 Дэниел

Я буду лгать, чтобы ты была в безопасности,

Я буду лгать, чтобы оживить тебя.

Я буду лгать, чтобы уберечь тебя от ужасной гребаной бури.

— Скитания Ромео

Прошло несколько недель с тех пор как мы с Эшлин обнаружили ситуацию, в которой находимся. Когда октябрь подошел к концу, я был шокирован тем, насколько сильно хотел ее.

Одним утром мы одновременно приехали к зданию школы. Наши глаза встретились на секунду или две. Это был только лишь момент, когда мы смотрели друг на друга, но ее нервозность была на лицо. Когда она отвернулась, я хотел последовать за ней.

Но это было неправильно, верно?

Что со мной не так?

Я думал, что мои чувства утихнут, если мы не будем близко общаться. Но это было не так. Они только становились сильнее каждый раз, когда я видел, как она заходит ко мне в класс. Иногда я замечал, как она проходит с Райаном, и то, как она улыбалась, когда разговаривала с ним, заставляло меня чувствовать себя, как будто я тону. Ее улыбка была наркотиком, и я хотел, чтобы она была создана для меня.

Я ненавидел то, что не мог сказать ей, как красиво она выглядела каждый день. Я ненавидел то, что когда она входила в мой класс, я должен был притворяться, что не думаю о ней постоянно. Ненавидел то, что она не участвует в дискуссиях, хотя знал, что у нее есть все правильные ответы.

Я ненавидел то, как другие мои ученики смотрели на нее. Как они возжелали ее. Как они глумились над ней. Как они дразнили ее. Ненавидел, что она переживала смерть сестры — одна. Ненавидел то, что она чувствовала себя одинокой, но никогда не демонстрировала это.

Я ненавидел то, как сильно скучал по ее губам. Ее смеху. Улыбке.

Я ненавидел, как близко мы были, но как далеко ощущались.

* * *

Я любил, как красиво она выглядела каждый день. Я любил то, как она входила в мой класс, и я думал о ней постоянно. Любил, что она не участвует в дискуссиях, хотя я знал, что у нее есть все правильные ответы.

Я любил оценивать ее работы, я был непредвзят. Она просто была гением. Я любил то, что на пробежках она мысленно присоединялась ко мне. Любил то, как иногда ловил ее, когда она удивленно пялилась на меня в классе.

Я любил то, как она игнорировала оскорбления других учеников. Как она не позволяла задирам одержать верх. Как она не теряла уверенность. Любил то, как она была красива, не прилагая к этому усилий. Как она всегда носила платья, которые облегали все ее изгибы, хотя, прикрывшись, она могла спастись от нападок придурков.

Я любил то, что она надевала платья, потому что они принадлежали ее сестре-близнецу. Любил то, как она чтила память сестры такими простыми жестами. Я любил то, как она шла с уверенностью, даже хотя она нервничала.