Любить и помнить - [23]

— Тебе, похоже, нравятся такие игры. А Эдвард-то, я уж точно знаю, от них просто без ума.

— Мало ли что кому нравится…

— Но тебе нравятся?

— Нет! Я просто стараюсь быть со всеми вежливой. Леди обязана так делать. А Эдвард показал себя джентльменом.

— А если я скажу тебе, что ты очаровательна, ты и меня будешь считать джентльменом?

Регина не ответила. По какой-то необъяснимой причине ее сердце учащенно забилось. Может быть, потому, что вопрос был задан вполне серьезным тоном. Регина подняла глаза и взглянула в лицо Слэйда.

— Нет.

— Вот как?

И почему ему удается так легко заставить ее забыть о своем гневе?

— Ты очень стараешься, чтобы тебя трудно было назвать джентльменом.

Слэйд снова улыбнулся, но его улыбка выглядела натянутой.

— Неужели?

— Я вижу тебя насквозь, Слэйд.

Улыбка медленно сползла с его губ. Затем он с силой оттолкнулся от стены.

— Меня мало волнует, что ты обо мне думаешь. И если ты хочешь флиртовать с Эдвардом и называть это вежливостью, то поступай как знаешь, я мешать не буду. Но все же я хотел бы тебя предупредить. Может, Эдвард и выглядит как джентльмен, но он такой же мужчина, как и прочие.

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что он будет не прочь сорвать твой поцелуй.

Поскольку ты не отвергла его заигрываний, я думаю, он попытается это сделать.

Регина упрямо вскинула голову.

— Я вовсе не заигрывала с ним.

Слэйд украдкой бросил на нее быстрый взгляд, но тут же опустил глаза и равнодушно произнес:

— Ну что ж! Поступай как знаешь.

Регина прикусила губу. Слэйд думает о ней самое худшее. Впрочем, он прав. Она действительно кокетничает — но не с Эдвардом, который, как бы красив он ни был, не вызвал у нее ни малейшего интереса, а с ним, Слэйдом. Она желала, чтобы он поцеловал ее, когда они ехали в кабриолете, и не далее как несколько минут назад снова надеялась на его поцелуй.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Регине почудилось, что Слэйд прочитал ее мысли, и она почувствовала себя очень неловко.

— Думаю, мне лучше всего отправиться обратно в город, — пробормотала она.

Слэйд выразительно взглянул в окно, и, невольно посмотрев в ту же сторону, Регина увидела, что небо заволакивают темные тучи. Ветер, дующий из открытого окна, усилился и принес с собой холодное дыхание океана.

— Нет уж, — произнес Слэйд. — Ты слишком привлекательна, и к тебе сразу начнет приставать целая стая мужчин.

Рик прав. Пока ты не восстановишь память и не придешь в себя, тебе лучше всего остаться здесь.

Остаться? Она появилась в Мирамаре, надеясь на защиту Слэйда, но как она может рассчитывать на него после того, как выяснилось, что он не был искренен, делая свое приглашение? К тому же она все еще не могла забыть, как предательски тянулось к нему ее тело и как долго жег губы его поцелуй.

Регину испугало это воспоминание. Весь ее страх перед будущим, перед тем, что она может и не обрести память снова, не шел ни в какое сравнение с ее боязнью этого загадочного человека.

— Почему ты не рассказал мне?

Он не обернулся, по-прежнему глядя на облака, плывущие высоко в небе.

— Не рассказал тебе что?

— Что Рик хочет нас поженить.

Слэйд резко обернулся.

— Ах вот что тебе сообщила Виктория!

Регина молчала, ожидая ответа на свой вопрос.

— Я смотрю, такая возможность тебе не очень по душе, — заметил Слэйд.

— Я верила тебе.

— Я ничего не сказал, поскольку еще сам не составил по поводу идеи Рика какого-либо мнения, — отрывисто бросил Слэйд. — Если говорить начистоту, я был против этой женитьбы, но в конце концов сказал Рику, что подумаю.

— Ах, ты сказал Рику, что подумаешь…

— Да.

Регина не могла поверить своим ушам. Она почему-то сразу решила, что Слэйд хотел жениться на ней из-за денег, но ошиблась. Однако это не принесло ей облегчения. Все же, поразмыслив, Слэйд мог согласиться взять ее ради богатого приданого.

Регина закрыла глаза, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы, затем глубоко вздохнула.

— Но ты хоть понимаешь, что из этого ничего не может выйти?

— Ничего?

— Совершенно ничего.

— С Джеймсом могло выйти, а со мной — нет?

Это прозвучало так зло, что Регина невольно сделала шаг назад.

— Откуда я знаю, что у нас было с Джеймсом. Я его даже не помню.

— Зато я помню, — произнес Слэйд.

В его голосе слышалась боль. Регина почувствовала себя неловко, словно без спросу заглянула в чью-то душу.

— Не моя вина, что я потеряла память. И что он умер, я тоже не виновата. Поверь мне, я очень бы хотела, чтобы он остался жив и чтобы память ко мне вернулась.

Слэйд обернулся. В его глазах горела ярость.

— Знаешь что, Элизабет? Черт бы тебя побрал! — И он стремительно вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Это проклятие так изумило девушку, что она застыла на месте, но уже через мгновение бросилась к двери, распахнула ее и, остановясь на пороге, глядела на удаляющегося Слэйда, а из ее глаз неудержимо лились слезы.

В конце концов Регина решила больше не оставаться в Мирамаре ни минуты. Согласие приехать сюда было с ее стороны ошибкой, поскольку Мирамар вовсе не являлся убежищем, способным дать ей передышку после всех приключившихся с ней несчастий. Слэйд, человек, которому она поверила, был с ней неискренен. Конечно, ей не следовало так огорчаться, ведь он был в ее жизни совершенно случайным человеком, — но доводы разума не могли успокоить ее сердце.