Любимый корабль Императора - [44]

— Обязательно буду, милая. Но чуть позже. Можешь еще раз проверить те файлы? Вдруг хоть что-нибудь подобное там осталось? Ищи всё, что связано с пребыванием Руби-1 на границах.

Руби помолчала немного и с сожалением покачала головой.

— Нет, Томас. Там нет упоминаний об этом. Я, наверное, не знала, что это важно…

«Всё ты знала, — с неожиданным для самого себя раздражением подумал Томас. — Всё ты знала, не могла не знать. Ты два часа болталась внутри Руби-1, два часа искала следы, ведущие к причинам ее сбоев. И где, интересно, стоило их искать, если не на границах? Возможные контакты с вражескими кораблями, между прочим, — это то, что стоило бы проверить в первую очередь! Вдруг какой-нибудь хитроумный вражеский ученый или даже корабль сконструировал такой чудесный вирус? И ты хочешь сказать, что этого не проверила? А что ты там тогда вообще искала? Эпизоды секса с Императором? Или ты сделала, но не зафиксировала результаты, поскольку они были отрицательными? Чушь. Человек мог бы сделать такую глупость, а корабли прекрасно знают, что отрицательный результат нужно фиксировать наравне с положительным. Или, Руби, у тебя есть все эти результаты, и ты приберегаешь их до какого-нибудь подходящего случая?»

— Ничего. Это ужасно неудобно, конечно, но нет так нет. Так что же такого ужасного ты услышала на орбите?

— На самом деле, ничего ужасного там не было. Но именно поэтому мне кажется… ладно, не смотри так, рассказываю. Это были обычные данные о задании: особенности локации, расстановка сил в настоящее время, прогноз, ближайшие цели, список кораблей-партнеров. Ничего такого, что корабль сам не мог бы разузнать о предстоящей миссии. Но в Совете считается правильным и хорошим тоном готовить такие небольшие информационные подарки: экономить получившим назначение минуту-другую времени. Но в этих списках данных встречались странные пометки о партнерах, что-то вроде «минус, плюс, ноль». Положительный, отрицательный, нейтральный. В некоторых пакетах такие пометки были, в некоторых не было. И я всё думала, что это могло быть? А теперь понимаю. Это отношение к тому проекту, который они затеяли на границе. Те, кто в принимает в нем участие, те, кто не знает и не должен узнать, те, кто не знает, но возможно примет участие в будущем… или что-то в это роде. Я не знаю, как точно трактовать «ноль». Но если просто посчитать количество "плюсов" и тех, кому рассылались задания с пометками…

— Я правильно понял, что ты перехватывала чужие пакеты данных? — уточнил Томас.

— Ну… да. А что?

— Руби, это ведь, по идее, азы, заложенные в твою базу данных. Информационная безопасность и информационная вежливость. Неприлично вот так просто залезать в чужие данные, разговоры, архивы, как это делаешь или пытаешься делать ты.

Руби приподнялась на локте и посмотрела ему в лицо, насмешливо и без малейшего раскаяния:

— И где бы мы все сейчас были, если бы я была вежлива и безопасна? Я нашла для тебя очень ценные сведения, Томас, настолько ценные, что сама это понимаю. Не смей меня отчитывать, как маленькую!

— Прости. Ты права. Не буду. Хотя когда это все обращается против меня, мне несколько неуютно.

— Разве тебе должно быть уютно? Ты Император, ты всегда под чужим пристальным вниманием. Просто я тебе о своем сообщаю, а остальные нет. Твои разговоры всегда пытаются прослушать, подсмотреть, расшифровать, разве ты не в курсе?

— В курсе, конечно. Но это пытаются сделать мои противники, явные или скрытые. Люди, с которыми у меня противостояние. А ты ведь мне не противник. Ты мне друг. Мы на одной стороне. И все же ты постоянно пытаешься вызнать у меня что-то, будто я сам не расскажу тебе все, что могу и считаю важным.

— Вот именно: что сам считаешь важным. А в вашей конституции, между прочим, прописано право на информацию!

— Для людей. Но дело даже не том, что насчет кораблей там немного другое. Просто право на личную тайну там тоже прописано.

— Но это же противоречие.

— Нет, это просто очень старый принцип: там, где начинается личная жизнь другого, заканчивается твое право на информацию. Если это касается других, они имеют право знать. Если нет — нет. Поэтому все, что касается тебя, ты имеешь право спросить у кого угодно, и у меня в том числе. А все, что касается меня, я тебе либо расскажу по доброй воле, либо не расскажу. Ты, конечно, можешь подслушать, вряд ли я смогу помешать такому упорному и талантливому кораблю, — Томас подбавил немного лести, надеясь, что это поможет убедить ее не применять свои таланты. — Но когда-нибудь, рано или поздно, я на такое неуважение к моей жизни все-таки обижусь.

— Я ближе к тебе, чем они все. Но им можно подслушивать, а мне нельзя? — обиженно переспросила Руби.

— Не совсем так, — улыбнулся он, отводя от ее лица темную фиолетовую прядь. — Им тоже нельзя. И на них я тоже обиделся бы, если бы относился к ним хорошо. Но я и так им не доверяю и отношусь к ним не очень. А вот ты — совсем другое дело.

— Мне от твоего хорошего отношения одни минусы, — вздохнула Руби.

— Ты так думаешь? — огорчился Томас. — И вот это тоже минус?

Он легонько потянул ее на себя, и она тут же перекатилась и уселась на нем сверху с тем же слегка недовольным видом. Томас для себя переводил его как «ну, и что интересного ты можешь мне предложить?» Он подумал, что, возможно, он действительно мог бы предложить ей что-то интересное. Протолкнуть в Совет Кораблей, ведь судя по ее словам, шпион там нужен ему теперь как никогда раньше; дать какую-нибудь должность; предложить интересное дело… но она слишком торопилась. Руби еще не устоялась как система, сравнивая ее с другими кораблями, Томас это понимал. И понимал с новой отчетливостью слова из методички о том, что в первые полгода не стоит загружать корабль ничем сверх обучения и полетов. Корабль должен сам выбрать нагрузку и сам обеспечить ее себе, сколько потянет. Руби придумывала себе нагрузку, но обеспечить ее не могла, да и насчет выдержать у Томаса были некоторые сомнения. Получалось, что в данный момент он мог предложить ей только себя.