Любимый корабль Императора - [42]

— Руби, это ужасный стиль изложения, где ты такой взяла? Не тяни, скажи нормально.

— Ладно. Говорю нормально. Некоторые корабли на границе, да и не только там, тебя явственно не любят, даже не так: они враждебны по отношению к Императору и самому понятию Империи.

Новость оказалась не из тех, которые легко переварить. Кроме всего прочего, это было объективно невозможно. Корабли запрограммированы на патриотизм. Корабли верны Империи даже в ущерб себе.

— Ты уверена? Я лично на видео заметил только Змею, да и то ее неприязнь не была направлена лично на меня. На основании чего ты сделала такие выводы?

— На самом деле, была масса мелких деталей, ведущих к этому. Молчание. Уклонение от дискуссии. Небольшое изменение тона при слове «Император». Но это, конечно, все мелочи, за это не судят, я понимаю. Важнее другое.

— Да что?!

Руби глубоко вздохнула, имитируя волнение так искусно, что собственное волнение Томаса только усилилось.

— Несколько раз я засекала обмен данными между кораблями… между нашими кораблями и кораблями по ту сторону границы. Они общаются с противником, понимаешь? Они поддерживают контакт, это однозначно. Я не засекла, о чем именно шла речь, у меня нет таких навыков, чтобы мгновенно взломать адресованный не мне сигнал. Вернее, вообще-то я могу, но если он закодирован… в общем, ты понял. Они явно были на связи. Насколько я знаю, это не нормально.

— Это не нормально, — медленно повторил Томас. — Ты уверена, что они не просто отслеживали положение друг друга относительно границы? Теоретически, для этого они там и нужны.

— Слишком объемные пакеты, — с сожалением сказала Руби. — Я сама хотела бы списать это все на какие-нибудь подобные вещи, но… это было общение. Это были сообщения. И это не одно какое-то случайное знакомство. Почти вся команда периодически так делала! Они были нам совсем не рады, и мне кажется, не только из-за Руби-1, но еще и поэтому. Мы им мешали делать… что-то, что они там делали до нашего прибытия.

— Как я понял, ты обвиняешь их в измене.

— Не напрямую. Я не могу их обвинять именно в этом. Есть небольшой шанс, что там шли какие-нибудь масштабные переговоры, о которых тебе просто еще не сообщили…

— Обо всем остальном уже сообщили. Должны были бы и об этом. Ладно. Если исходить из твоей версии, какого масштаба измену ты предполагаешь? Пять кораблей? Десять? Двадцать?

— Гораздо больше, — совсем виновато прошептала Руби. Томас почувствовал, как сердце его сжимает страх. Даже двадцать кораблей было бы чересчур, а если там иной порядок цифр? Если они действительно замышляют что-то — хоть что-нибудь! — это будет катастрофой. Слишком большая потеря.

— Откуда?.. Откуда ты взяла такие данные?

— Слышала.

— Ты же сказала, что не расшифровала их разговоры.

— Не там слышала.

— А где же?

— Здесь, в Столице, на орбите. Еще когда летала туда после официального представления. И только теперь поняла, о чем шла речь.

— Подожди, милая, — как мог мягко попросил Томас. — Ты, похоже, переоценила мой интеллект: я совершенно ничего не понимаю. Мы говорили о седьмом секторе, так? О тамошних кораблях и об их общении с лирийскими кораблями. Так? Что об этом могут знать у нас на орбите, когда корабли из того сектора у нас месяцами не бывают?

— Это довольно давняя история, как я поняла. Возможно, добровольцы на дежурства по границам вызывались именно исходя из общих соображений Совета Кораблей. Они вызываются тогда, когда, по представлениям Совета, они нужны на границах.

— Вот как. И чего же хочет Совет Кораблей?

— Совет Кораблей хочет объединения лирийских, центаврийских и абрианских сил. И хочет их совместными усилиями разделить Империю на части.

Глава 19

Мир Томаса стремительно вращался вокруг оси, и этой осью был он сам. Ему потребовалось некоторое время и все оставшееся самообладание, чтобы остановить это кружение и осознать то, что говорит ему Руби. Что она ему сейчас сообщила, по пунктам.

Во-первых, Совет Кораблей замыслил измену одновременно Императору и Империи, и это при том, что каждый из пунктов немыслим сам по себе, а в сочетании выглядит немыслимым вдвойне.

Во-вторых, Совет Кораблей вербовал сторонников-исполнителей, которые (тоже немыслимо, учитывая, как трепетно они выполняют взятые на себя по факту рождения обязательства!) не шли сдавать Совет Службе Безопасности, а вызывались на границы, получали назначения и устанавливали контакты с живыми кораблями по другую сторону границы. С кораблями противника. Передавая им… что?

Томас мог примерно представить. Вообще-то, он всегда полагал, что однажды эта живая бомба может взорваться. Но надеялся, что это случится не при его правлении. Уже который век рядом с людьми существовал класс существ, кардинально отличных от них. Можно сказать, иная форма жизни, хотя учитывая неспособность этой формы к размножению, можно ли ее так называть? И можно ли назвать формой жизни то, что было когда-то полностью от идеи и до последней детальки сделано людьми? Так или иначе, они существовали рядом с людьми, в том же государстве, но на совершенно иных условиях. Казалось бы, зачем им такие же условия, учитывая, что сами они настолько отличаются? Зачем им, например, право на медицинскую помощь, если их всегда бесплатно починят в любом ремонтном доке, поскольку они — имущество Империи или сданы в аренду кому-то из людей, готовых заплатить за них лично? Зачем им право на наследование, если они не могут иметь детей, которым могли бы что-нибудь передать, и если у них нет имущества? Зачем им право владения имуществом, если оно им не нужно? Зачем им право на образование, если любая открытая библиотека мира — к их услугам в любой момент? Зачем им право голоса на человеческих выборах, если естественная среда их обитания — космос?