— Это было бы замечательно. — Алекс помедлил. — Но я был бы еще больше рад, если бы ты воспользовался этим временем, чтобы съездить в Италию.
— Опять ты за свое, — пробурчал Анжело, закрыв глаза.
Его брат-близнец вот уже несколько недель уговаривал его съездить в их родной поселок Монта-Корренти, чтобы воссоединиться с отцом и познакомиться с остальными родственниками.
— Поезжай помирись с Лукой. Ты об этом не пожалеешь, — настаивал Алекс.
— Зачем мне с ним мириться? Я вполне доволен текущим положением дел.
— Доволен? Да ты на взводе, Анжело.
Он сделал большой глоток пива.
— Где, черт побери, были все эти так называемые родственники, когда мы воровали еду, чтобы не умереть с голоду? Тогда нас никто не звал в Италию.
Когда Алессандро и Анжело было три года, Лука отправил их в Бостон к их матери-американке, которая больше времени уделяла вечеринкам, чем воспитанию сыновей. Когда близнецам было четырнадцать, она умерла от алкогольного отравления, и они оказались на попечении государства. Вскоре после этого они отправились в Нью-Йорк. Анжело старался не думать о том, как сильно они рисковали, сбежав от приемных родителей.
— Они ничего не знали, Анжело. Никто из них, даже Лука, не знал, что мама умерла, и мы оказались сначала в приюте, затем в приемной семье.
— Не знали, потому что не хотели. Им было на нас наплевать, — отрезал он.
По мнению Анжело, здесь все было ясно. В прошлом, когда он нуждался в помощи, его итальянские родственники не хотели иметь с ними ничего общего. Сейчас он не нуждался в них, сколько бы оливковых ветвей они ему ни протягивали.
Он уже проигнорировал письмо от их сводной сестры Изабеллы, с которого и начались все эти разговоры о воссоединении. Оно привело его в замешательство. Он не ожидал узнать через Интернет, что у него есть в Монта-Корренти сводные братья и сестра, дети Луки от второго брака. Затем кузина, живущая в Австралии, прислала ему приглашение на свадьбу, но он его тоже проигнорировал. Оказалось, что у него было полно родственников, вот только для воссоединения с ними было уже слишком поздно.
— Ты думаешь, Лука не жалел о своем решении? — спокойно спросил Алекс. — Он жалел, но был не в силах изменить прошлое. Он только может попытаться изменить будущее. Поезжай в Италию, Анжело. Проведи неделю-другую в Монта-Корренти. Тебе необходимо отдохнуть. Я уже забронировал для тебя билет на самолет и снял виллу. Я пришлю тебе информацию по электронной почте. Деньги вернешь мне позже.
— Я верну их тебе завтра же, но никуда не поеду.
Немного помолчав, Алекс предъявил свой главный козырь.
— Если ты не хочешь делать это ради себя, сделай ради меня. Я прошу тебя съездить в Монта-Корренти.
— Это низко.
Его спокойный, рассудительный брат, который был старше его всего на несколько минут, был единственным человеком, который мог заставить Анжело сделать что-то против его воли.
— Может, и низко, зато эффективно, — тепло произнес Алекс. — Потом ты еще будешь меня за это благодарить.
— Благодарить? Вот размечтался, — пробурчал Анжело, прежде чем разорвать соединение.
Разглядывая себя в зеркало в полный рост в номере отеля, Атланта Джексон разочарованно вздохнула. Неужели эта бледная женщина с запавшими глазами, смотрящая на нее, она сама?
Ее длинные платиновые волосы были в порядке, но кожа выглядела тусклой, а тело было слишком угловатым для того, чтобы она могла считаться секс-бомбой. Она весила на десять фунтов меньше, чем два месяца назад. Причиной тому была изнурительная диета, благодаря которой лишние фунты таяли быстрее, чем снег под весенним солнцем. По крайней мере, ее темно-синее хлопчатобумажное платье простого покроя скрывало ее торчащие кости.
Ее губы изогнулись в улыбке. Зик пришел бы в ужас, увидев это платье. Именно поэтому она и приобрела его в дорогом бутике на Пятой авеню, возле которого ее караулила толпа папарацци. Купить его и появиться в нем в общественном месте было для нее настоящим вызовом.
Зик Комптон, ее менеджер, наставник и, по его собственному утверждению, спаситель, не разрешал ей носить темно-синее, потому что оно было близко к черному. Черный цвет тоже был запрещен, поскольку напоминал о трауре.
— О чем может печалиться любимая актриса Америки? — спросил он однажды Карен Сомервиль, стилиста Атланты, которая предложила ей для выхода на ковровую дорожку черное платье от Оскара де ла Рента.
«Разве публика не захотела бы знать?» — подумала она тогда. Сейчас она знала ответ. Публика не хотела знать правду. Ей были нужны только романтические сказки о современных золушках и скандалы. Люди не поняли бы, что она до смерти устала от того, что ею манипулировали, устала от лжи.
Атланта надела туфли на плоской подошве с закругленным мыском. Несмотря на модные бантики, подобную обувь Зик тоже не одобрил бы.
— Ты не очень высокая, и тебе нельзя носить каблуки меньше трех дюймов, дорогая, — заявил он ей через год их совместной работы. К тому времени их уже связывали не только профессиональные отношения, но и личные. Она переехала из квартиры в западном Голливуде в его дом в Беллейр.
Атланту с ее ростом в пять футов семь дюймов вряд ли можно было назвать маленькой, но она, подобно Элизе Дулиттл, четко следовала указаниям своего властного Генри Хиггинса. Она с детства привыкла слушаться мужчин.
