Люби меня всего - [65]

Удерживая в одной руке подставку с напитками, я постучал. Прошло много минут без ответа, так что я попробовал ещё раз, только сильнее и громче.

Когда всё равно никто не открыл, я почувствовал внутри росток беспокойства. Последний раз, когда Орин исчезал без предупреждения, после этого последовал визит в больницу, обследование и швы на его руке.

Я повернул голову к окну и заметил, что занавеска в логове открыта. Несмотря на запущенный сад, грязный от растаявшего снега, я подошёл ближе, чтобы заглянуть внутрь. В комнате было пусто и темно. Я прижался лицом ближе и поднял руку, чтобы перекрыть свет и увидеть всё внутри более чётко. Там было тихо. Казалось, внутри никого не было, но в конце коридора горел свет, и ещё один был включен на кухне.

Оставив стаканчики с шоколадом на крыльце, я обошёл длинное здание, считая, в скольких домах от конца дома Орина — чего мне никогда не нужно было замечать раньше — и подошёл сзади. На его кухне была дверь, которая вела на нелепо маленькое подобие заднего двора. Он объяснил, что никогда ею не пользуется, даже летом.

Дважды проверив, что прошёл правильное количество домов, я вошёл через заднюю калитку. Занавеска на кухонном окне всегда была закрыта, но свет определённо был включён. Я подошёл к стеклу и попытался найти щель, где встречались два куска ткани, чтобы заглянуть внутрь. Пока я искал, за занавесками двинулась отчётливая тень. Я замер. Кто-то был внутри.

В момент паники я отошёл на несколько шагов назад. Моё любопытство и беспокойство до этой секунды были не такими сильными.

Но… Он был дома.

Почему он не открыл?

Не думая, я подошёл к задней двери и постучал. Сильно. Моё присутствие нельзя будет пропустить.

Меньше, чем через мгновение, дверь распахнулась внутрь. Но мужчина, который открыл её и смотрел на меня покрасневшими глазами, не был Орином. Его левая щека дёрнулась, и взгляд нервно метался вокруг, осматривая мир позади меня, прежде чем вернуться к моему лицу. Его волосы были растрёпанными и жирными, будто он не трудился мыть их — или расчёсывать, раз на то пошло. Я никогда не видел их в неидеальном состоянии. Под его глазами были тёмные круги, будто он не спал. От этого радужки казались темнее и опаснее. Он нахмурил брови, от него исходила злость.

Моё внимание привлёк щёлкающий звук, и я стал искать его источник. Зажигалка. Он проводил большим пальцем по кремниевому колёсику, с каждым движением зажигая огонь. Снова и снова, он на мгновение выпускал пламя и позволял ему потухнуть, прежде чем повторить снова.

Я осмотрел его всего и сразу же понял, с кем встретился.

— Ты Коув.

Щёлк… Щёлк… Щёлк.

— Ты догадливый.

Времени собраться не было, я искал ответ, направление или следующий шаг. Орин почти ничего не рассказывал о мужчине передо мной, а то, что мне удалось сложить из известных кусочков, было тревожно.

— Приятно, наконец, с тобой познакомиться. Я Вон, — я протянул руку для рукопожатия, но он только посмотрел на неё и ничем не ответил.

Вероятнее всего, он знал, кто я, но представиться казалось уместным для хорошего начала.

— Я принёс горячий шоколад. Он на переднем крыльце. Я пробовал стучать, но ты не…

— День не подходящий. Тебе, наверное, пора идти.

Я замер, мысли разбегались. Сегодня был день терапии, и если Коув вышел вперёд, это был хороший показатель того, как всё прошло.

Щёлк… Щёлк… Щёлк.

Непрерывное действие с зажигалкой продолжалось с равными интервалами, пока в глазах Коува горел более жаркий огонь.

Я оживился, когда звук прекратился. Щёлканье резко оборвалось, и Коув сморщил лицо. Его губы побелели от давления, и нос сморщился. Я опустил взгляд на его руку.

Пламя горело высоко, и он накрыл его пальцем. Там палец и оставался, пока пламя облизывало его со всех сторон, окутывая палец. Коув не убирал его и держал на месте. В замешательстве от того, что видел, я не сразу отреагировал и продолжал смотреть. Затем я почувствовал запах палёных волос и кожи. Только тогда до меня дошло, что он делает, и я подскочил вперёд, выбивая у него из руки зажигалку.

Она пролетела через воздух, после чего упала на пол, проскользила по линолеуму и остановилась только тогда, когда ударилась о плинтус на дальней стороне кухни.

— Какого чёрта ты делаешь? — спросил я, от паники мой голос стал практически на октаву выше.

От моего резкого действия его рука дёрнулась назад, и он, споткнувшись, зашёл в открытую дверь. Он поднял свой палец и посмотрел на него, шипя, но на его лице не было никакого признака боли. Палец был хорошо и по-настоящему обожжён; кожа вздулась и лопнула, выставляя на вид уязвимый розовой слой под низом. По краям кожа была опалена.

Я протолкнулся мимо него и побежал к холодильнику. Открыв морозилку, я покопался в поисках пакета льда, но не найдя его, я взял упаковку фасоли.

Вернувшись к Коуву, я схватил его за запястье и поднял повреждённый палец, чтобы рассмотреть его самому, прежде чем положить на него замороженную фасоль.

— Чем ты думал?

Наши взгляды встретились, но на его лице больше не было никаких эмоций.

— Не велико дело. Я могу с этим справиться. Даже не больно.

Он попытался вырваться, но я вцепился сильнее и бросил на него мрачный взгляд. Подведя его к кухонному столу, я подтолкнул его сесть, не ослабляя хватки. Он поддался без споров, но выражение его лица было пустым, и его взгляд устремился в никуда. Он не реагировал, пока я разбирался с его пальцем, и моё беспокойство возросло.