Люби меня всего - [111]

Рейн был непредсказуемым, показываясь в случайное время. Его визиты были не такими частыми, и их по-прежнему провоцировали события, которые его интересовали, но мы справлялись. Мы делили любовь к мультикам, и если я включал их по телевизору по утрам воскресенья, на некоторое время я оказывался в его компании.

Коув не появлялся со времени нашего недавнего инцидента. Когда я спросил о нём, Орин заверил меня, что всё идёт хорошо.

В первый вторник октября я проверил свой телефон, выходя с работы. Орин всё ещё ходил по вторникам на терапию, и я часто получал подтверждение, когда его приём заканчивался, но мой телефон молчал весь день. Придирчивое семя переживания пыталось разрастись в моём животе, но я оттолкнул его в сторону. Прошло много времени с тех пор, как терапия провоцировала Коува на грусть. За недавние недели Орин дал разрешение всем — кроме Рейна — использовать его телефон, чтобы писать мне — учитывая, что они будут подписываться. Я уже отвык от тишины.

Я поехал к Орину, не в силах избавиться от беспокойства, но говорил себе, что он, наверное, просто занялся писательством и забыл написать. Заехав на подъездную дорожку, я выскочил из машины и вошёл в дом без стука, готовясь к проблеме, но неуверенный, какая это может быть проблема.

Закрывая за собой дверь, я услышал тихую музыку откуда-то из дома. Мягкое звучание акустической гитары. Печальная мелодия, которая трогала моё сердце. Я не мог сказать, была ли это запись или телевизор, как и не мог сказать, откуда идёт звук, так что сбросил обувь и пошёл за ним.

Звук остановился, а затем с большей уверенностью прозвучали те же несколько аккордов и нот. Музыка исходила из спальни. Оказавшись у двери, я остановился, наблюдая и слушая мужчину перед собой.

Он был одет во всё чёрное и сидел на полу в углу, перебирая струны гитары на своих коленях. Рядом на полу лежала пачка сигарет и зажигалка, вместе с несколькими листами бумаги. На каждом из его пальцев было кольцо, и на шее висели цепочки.

Он не заметил меня, так что я открыл дверь шире, чтобы привлечь его внимание. Он поднял взгляд и нашёл мой.

— Привет, — его голос был низким и сиплым, именно как я и думал.

— Давно не виделись, — сказал я, проходя в комнату и садясь на край кровати.

Он опустил свою гитару, положив её себе на колени. Тогда я увидел надпись вдоль его рук, поверх его шрамов. Татуировка?!

«Вот чёрт. Не говори мне, что ты сделал татуировку. У Орина будет истерика».

Должно быть, я выглядел заметно шокированным, потому что он с отрешённым взглядом провёл рукой по татуировке.

— Расслабься. Это хна. Мы кое-что пробуем.

«Кое-что пробуем?»

Орин думал о татуировке?

— Что там написано? — спросил я, вытягивая шею и пытаясь прочитать.

Он поднял руку вверх, наклоняя ко мне. Надпись была сделала курсивом и тянулась от изгиба его руки до запястья, в две линии слов.

«Вместе мы сильны».

«Вместе мы выживем».

— Ему понравилась цитата. Мы вместе выбрали место. Теперь ходим с этим, пока татуировка не смоется, и решим, делать ли её постоянной, — Коув посмотрел на слова и провёл пальцем по буквам.

Я опустился на пол и взял его за руку, читая снова.

— Думаю, это очень мощно. Это ты придумал?

— Да. И если я набью её здесь, — он снова коснулся надписи, — может быть, не буду так склонен испортить её, знаешь?

— Это умно. Что насчёт этой руки? — я слегка дотронулся до него, проводя пальцами по шрамам другой руки.

— Всё ещё ищу. Ещё не решил.

— Не терпится увидеть, что ты придумаешь.

Он пожал плечами, отмахиваясь от моего комментария, перебирая листы вокруг себя. Присмотревшись ближе, я заметил, что это исписанные от руки листы с музыкой

— Я слышал, как ты играл. У тебя хорошо получается.

— Нормально получается. Купил сегодня эту гитару. Хорошая сделка с Музыкальным центром Эрика.

Он ходил по магазинам? Я был так впечатлён, что не знал, что ответить. На нём была одежда, которую я никогда не видел раньше, так что я подозревал, что он походил и по магазинам с одеждой. Всё это казалось новым: украшения, одежда и инструмент. Он был совершенно новым человеком по сравнению с нашей прошлой встречей.

По сравнению с Коувом, с которым я столкнулся несколько месяцев назад, он казался… нормальным. Хоть он не был необычайно счастливым и от него всё равно исходила тёмная депрессивная аура, он не сходил с ума, не в силах справиться с переполняющей ненавистью к себе, которая съедала его заживо.

— Ты и в торговый центр ходил, не так ли? — произнёс я, с усмешкой указывая на его одежду. — Похож сам на себя.

Он провёл рукой по своей чёрной майке и подавил улыбку.

— Да. Мы решили, что вторники после терапии могут быть моими. Моим временем. Моим пространством. Чтобы я делал своё, знаешь. Например, играл на гитаре.

Я был в восторге от того, что слышал.

— Это просто отлично. Прости, я не знал, что у вас были такие планы, — я встал с пола. — Думаю, иметь своё личное время просто потрясающе. Мне не нужно висеть у тебя над душой, пока ты этим наслаждаешься. Я пойду.

Я тепло улыбнулся ему и пошёл к двери.

— Вон, — крикнул он мне вслед.

— Да?

— Хочешь послушать, что я написал?

Грустный взгляд, с которым он смотрел на меня, казался практически изголодавшимся по компании. Я был в шоке от приглашения, но ни за что не мог ему отказать. Если Коув хотел попробовать подружиться, я сделаю что угодно, чтобы помочь ему это осуществить.