Люби меня всего - [100]

Его злоба на Коува была в этот момент сильной — и по хорошей причине — так что я сменил тему, надеясь его развеселить.

— Тебя хотя бы хорошо кормят?

Орин попытался улыбнуться и осмотрел по большей части пустую комнату.

— Не особо. Но Тео меня балует, так что, может быть, я сужу несправедливо.

Когда он снова нашёл взглядом моё лицо, я потянулся и погладил его по щеке. Это укрепило его улыбку, и моё сердце успокоилось от её присутствия.

— Мне можно принести тебе еду? Я знаю, что здесь меня чуть ли не обыскивают, чтобы пропустить, но, может быть, я могу хотя бы принести тебе завтра утром приличный завтрак.

Брови Орина нахмурились, пока он думал.

— Думаю, можно. Семьи других людей делали так раньше, так что это должно быть разрешено. Тебе только нельзя приносить сюда столовые приборы. Любое, что может быть использовано в качестве оружия, под запретом.

— Понял. Так что ты скажешь, если я принесу тебе на завтрак сэндвич и кофе, когда завтра начнутся часы посещения? Спасу тебя от больничной еды.

— Мне бы этого хотелось, — сказал он, опуская взгляд на свои колени. — Мне плохо от того, что я так отрываю тебя от твоего дня. Мне очень жаль. Если ты не хочешь…

— Шшш, — я поднял его подбородок и остановил его слова поцелуем. Это было целомудренно и быстро, я не был уверен, что ему захочется проявлять такие чувства посреди больницы. — Я просто счастлив снова тебя видеть. Неделя была долгой.

Он запустил пальцы в мои волосы и не давал мне отстраниться слишком далеко, пока углублялось его беспокойство.

— Меня действительно не было неделю? Я даже не знаю, какой сейчас день.

Я пытался не показать боли, которую вызвало его заявление.

— Да. Сейчас снова пятница. В прошлую пятницу мы ходили на ужин с Эваном и Кристиной, и это последний… — я закусил слова, неуверенный, что стоит привлекать внимание к инциденту, который вызвал его недельное отсутствие.

— Я помню, — прошептал он, прижимаясь лбом к моему.

Больше ничего не было сказано, и мы оставались в этой близкой связи, касаясь друг друга и впитывая упущенное время, пока в комнату не зашёл медбрат, который забирал мои вещи.

— Орион, Орион, мой друг, я объявляю ужин. Просто чтобы ты знал.

Орин откинулся на спинку стула и улыбнулся медбрату.

— Спасибо, Талус.

Медбрат Талус подмигнул и вышел обратно из комнаты.

— Орион? — спросил я, когда Орин поднялся на ноги и взял меня за руку.

— Ему нравится меня дразнить. Когда он только начал, он работал по ночам, а мне не спалось. Он нашёл меня в моей палате, когда я смотрел на звёзды, и сидел со мной часами, просто разговаривая. Он спросил, почему меня назвали в честь созвездия. У меня в мыслях был туман, и я не понял, что он шутит, и исправил его, сказав, что меня зовут Орин, а не Орион. Так что это прицепилось. Теперь для него я официально Орион. Я честно и справедливо заработал дурацкое прозвище.

Орин вытащил меня из комнаты и повёл по коридору.

— Почему ты сбегаешь с ужина?

Он завернул в одну из палат, прошёл к дальней кровати у окна и сел, притягивая меня рядом с собой.

— Потому что во время еды там просто хаос. Я плохо с этим справляюсь, и медсёстры разрешают мне есть после того, как всё успокоится. С этим мне тоже помог Талус. Он действительно отличный парень. Он приглядывает за мной.

Я мог только представить, на что похожи приёмы пищи в психиатрическом отделении. Судя по нескольким людям, мимо которых я проходил в коридоре, даже мой уровень комфорта проходил проверку. Я был рад, что у Орина есть необходимая поддержка.

— Он довольно большой парень для медбрата. Я всегда представлял медбратьев… Не знаю, не такими крупными.

Орин рассмеялся и кивнул.

— Я знаю, верно. На самом деле, он на своём месте. Иногда всё выходит из-под контроля, и он идеальный человек для того, чтобы с этим разобраться.

Я не мог не согласиться.

Я оставался рядом во время ужина и дальше, пока Талус не пришёл к нам в палату Орина и не объявил, что часы посещения заканчиваются.

— Ненавижу оставлять тебя здесь, — сказал я, пока он провожал меня к стойке медсестёр, чтобы я мог забрать свои вещи.

— Не переживай за меня. В этом месте больше не страшно. Я к этому привык.

И какая же ужасная это была привычка. Я не озвучил свои мысли. Пока мы не дошли до стойки, я оттянул его в сторону и провёл пальцами по его щеке.

— Я вернусь утром с завтраком. Как думаешь, во сколько тебя выпишут?

— Доктор Дельмар обычно приходит около десяти. Он видится здесь с несколькими пациентами, но обычно втискивает меня первым, потому что так просто положено, чтобы мы поговорили, прежде чем он подпишет бумаги.

— Хорошо, — я поцеловал его, после чего нехотя отстранился от его уютной хватки. — Я люблю тебя. Пожалуйста, береги себя.

— Хорошо. Увидимся завтра.

Уходить было тяжело. Ехать через город, зная, почему он поступил в больницу, и что это вне его контроля — этот груз висел тяжестью на моём сердце. Увидев Коува в действии, увидев боль и ненависть к себе, которые исходили от него в тот вечер неделю назад, мне было трудно его винить. Я ненавидел поднимать эту щекотливую тему, но может быть, мне нужно было поделиться тем, чего свидетелем я стал. Если Орин сможет переступить через свою злость, может быть, он будет больше готов работать над отношениями с Коувом, и для него всё наладится.