Лю - [35]
Я очень гордилась этим проектом, который долго прятала в своих папках под кодовым названием «В ледяной крови» и для осуществления которого мне пришлось задействовать все связи мэра с самыми высокопоставленными итальянскими особами (они должны были, естественно, убедить «Желати-Мотта» финансировать мое произведение): монсеньором Макинтошем, казначеем Ватикана; синьором Андреаччи из христианской демократической партии и синьором Доном Карлеоне, мэром Козаностра-сити в Сицилии. Сегодня недостаточно быть великим художником — нужно быть также и бизнесменом. Без долларов нет искусства!
Но все эти деньги было не так уж и трудно заполучить. Умопомрачительно, сколько меценатов готово пойти навстречу вашим желаниям без всяких просьб с вашей стороны. Так, сегодня утром, пока я спокойно завтракала, говоря с Диком, мне позвонил ПГД фирмы «Печенье без границ» (официальный поставщик, обслуживающий коктейли в мэрии), умоляя (вот уж действительно позор!) принять от него 10 000 панамских монет (а в качестве премии великолепный «Харлей Дэвидсон 125», на котором ББ больше никого не боится), если я соглашусь замолвить за него словечко мэру, собиравшемуся обратиться в конкурирующую фирму «Печенье для всех». Поэтому пусть не говорят, что капитал трудно сколотить! Я также думаю, что все банкроты, все эти патроны «хромающих предприятий», выпрашивающие у государства субсидии, сами «хромают на обе ноги» и поэтому заслуживают того, чтобы их уничтожили. В некоторых обстоятельствах я не против эфтаназии. Мир — это джунгли. И если человек человеку — волк, как говорил Гоббс, то женщина — это волчица всем волкам! В общем, сама себя я понимаю.
Я тебе расскажу, только вкратце, Дик, как я посетила Центр этики и эстетики, куда до сих пор ни разу не ступала ногой. Так вот, я наконец, не без некоторого волнения, ступила впервые своими нечестивыми высокими шпильками на толстый синий ковер в большом холле, испытывая головокружительное ощущение от того, — учитывая, во сколько этот ковер обошелся щедрым аборигенам-налогоплательщикам, — что ступаю по огромным рассыпанным бриллиантам.
Однако ряд функционеров из Министерства культуры, многих из которых я хорошо знала, — месье Фрак, Драк, Как, Трак, Блак, Сак и Крак, — топтали его без всяких комплексов своими лакированными туфлями, как и различные работяги, спешащие завершить оформление и расставить произведения искусства будущих экспозиций, поскольку до открытия центра оставалось уже мало времени.
Не обращая на них внимания, я болталась возле расчлененной экспозиции «Arte Povera» (один из моих иконоборческих проектов), которую уже закончили устанавливать. Чтобы посмеяться над Бенито Доллардо, денежным мешком, разбогатевшем на «бедном искусстве»[35], я окрестила эту экспозицию «Бедно-Богатое-Искусство». Здесь можно было увидеть на бетонных тумбах, окруженных колючей проволокой, небольшие вкрапления кусочков разбитых очков «Рей Бэн»; или кучи разорванных тряпок от Кристиана Диора; или пряди волос, собранные у «Кариты»; не считая бокалов с пеплом от сигар «Гавана Давидофф» и несколько панцирей лангустов, найденных в мусорных бачках в ресторане «Фошон».
Стоя перед этой удручающей картиной, напоминающей о самых тяжелых днях Второй мировой войны, я покрутила пальцем с острым красным ногтем у виска и подумала: «Национал-социализм хотел уничтожить Человека, и в этом была его огромная ошибка (Гитлер тоже был всего лишь любителем-художником, деревенщиной, учеником мясника!). Подлинно Новое Искусство должно навсегда искоренить человеческое Лицо с помощью настоящей формальной Хиросимы! Долой Картье!»
В задумчивости продолжая свою прогулку, я продолжала рассуждать дальше: «Бедное искусство — это всего лишь сомнительная насмешка, приносящая богатство небольшой кучке художников, но, может, и абстракция является всего лишь притворством?» Мои ноги сами принесли меня ко второй экспозиции, на которой был представлен мой «белый квадрат», но в пятнадцати экземплярах, повешенных рядом друг с другом на белую стену Абстракция остается изображением смысла самой абстракции, если изображение является только изображением в двух измерениях одного полотна. Значит, мы не уходим от Фигуры. Но способно ли концептуальное искусство в своей самой чистой форме — абсолютной пустоте — помочь нам выпутаться? Неразрешимая проблема: пустота даже экспозиционного зала все равно загнана в рамки, ограничена четырьмя стенами!..
Когда я возвращалась назад, то в осколках лыжных очков «Адидас», лежащих на одной из бетонных тумб, окруженных колючей проволокой, встретилась взглядом с совершенно разъяренным отражением рыжеволосой с челкой. «Дура безмозглая, — заорала мне эта неудачница, — ты всего лишь сторожевой пудель господствующего художественного Порядка! Идя по стопам дада, сюрреализма, Малевича и Ко, вы превратили революционный спор о рыночной стоимости пустоты в доходное дело. Это Вид в Никуда, который вы, делая вид, устраиваете здесь!»
Я повернулась спиной, отказываясь полемизировать с этой рыжей гошисткой-пужадисткой-фашисткой[36], как вдруг почувствовала, что на мое плечо опустилась чья-то рука. «Мадам Лю», — услышала я свое имя. Я обернулась, и мой взгляд, спрятанный за черными стеклами очков от Сони Рикел, наткнулся на зеленые стекла «Аффлелу» какого-то господина в мягкой фетровой шляпе «Борсалино» и бежевом габардиновом плаще «Смальто» с потрепанными рукавами и воротником. Он выглядел довольно-таки пожилым и несчастным.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Блестящая ироничная пародия на современное искусство, в которой сочетаются и легкий детектив, и романтичная любовная история, и эксцентричная философская притча о красоте, свободе и морально-этических нормах в творчестве.Считая себя некрасивым, а потому несчастным, молодой человек решает покончить жизнь самоубийством. Но в решающий момент ему на пути встречается художник, страдающий манией величия. Он предлагает юноше купить его тело и душу, чтобы сделать из него живую скульптуру, что принесет им обоим всемирную известность.
В безмятежной деревушке на берегу дикого острова разгораются смертельные страсти. Прекрасный новый мост, связавший островок с материком, привлек сюда и многочисленных охотников за недвижимостью, желающих превратить этот девственный уголок природы в туристический рай. Но местные владельцы вилл и земельных участков сопротивляются. И вот один из них обезглавлен, второй умирает от укуса змеи, третья кончает жизнь самоубийством, четвертый… Это уже не тихий остров, а настоящее кладбище! Чья же невидимая рука ткет паутину и управляет чужими судьбами?Две женщины, ненавидящие друг друга, ведут местную хронику.
Данвер, молодой судья, едет по поручению короля Франции в одну из провинций, чтобы проверить поступающие сообщения о чрезмерном рвении своих собратьев по профессии в процессах, связанных с колдовством. Множащиеся костры по всей Франции и растущее недовольство подданных обеспокоили Королевский двор. Так молодой судья поселяется в Миранже, небольшом городке, полном тайн, где самоуправствует председатель суда де Ла Барелль. Данвер присутствует на процессах и на допросах и неожиданно для себя влюбляется в одну необычную, красивую женщину, обвиняемую в убийстве своего мужа и колдовстве.Элизабет Мотш пишет не просто исторический роман.
Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.