«И пришел он, и преклонил перед ветхим старцем свою осыпанную славой и золотыми бубенцами голову, и просил раскрыть великую тайну солнца, взрывающего сиянием своим тьму и страх. И сказал ему старец: если ты постигнешь ее, ты утратишь свой сладкий слог, над которым льют слезы девы всех девяти миров. И ответил ему прославленный певец: мои песни — это лишь стон израненного сердца. Я готов потерять его, если взамен увижу лик солнца! И старец улыбнулся ему и сказал: я научу тебя. Иди за мной, и не оглядывайся, чтобы запомнить дорогу — тебе не вернуться по ней…»
Дальше двигаться можно было только через шахту лифта. Чтобы проникнуть внутрь, предстояло воспользоваться специально запасенной карточкой доступа.
Впервые Дмитрий увидел, что у отца дрожат руки.
— Если Зайцев нас подвел, хана всему, — пошептал Александр, вставляя тонкую глянцевую пластину в считывающее устройство.
Карточка была поддельной.
Дмитрий, затаив дыхание, наблюдал, как бегает из стороны в сторону оранжево-красный глаз терминала. «Неужели не сработает? Неужели все закончится вот так?»
Раздался легкий щелчок — и терминал вытолкнул карточку, словно высунул язык. Проход был открыт. Облегченно вздохнув, они отправили лифт на верхний этаж, потом растянули двери и закрепили альпинистские тросы. Из шахты почему-то потянуло сыростью и нечистотами.
Александр тихо выругался.
— Мать их, они что, гадят туда?
Первым вниз прыгнул Дмитрий. Мягко отталкиваясь ногами о безопасную стену, остерегаясь прикасаться к проводам, он постепенно опустился на самое дно шахты. За ним последовал Александр.
Выбравшись из на нижний подвальный этаж, Дмитрий расстегнул куртку, снял нагрудный рюкзак и начал вытаскивать составляющие взрывчатки. Он добрую сотню раз проделал эту операцию дома, собирая и разбирая ее, чтобы выработать уверенность и ловкость движений. Но сейчас Дмитрий очень боялся сделать что-нибудь не так. Ладони стали влажными, волосы на висках склеились в сырые пряди. Замерев в неловкой позе и сдерживая дыхание, чтобы ни в коем случае не помешать Александр сосредоточенно наблюдал за работой сына, Наконец Дмитрий поднялся с колен и вытер лоб рукавом.
— Готово. Надеюсь, я все сделал правильно. Давай закрепим на несущих опорах.
Александр взглянул на часы.
— Мы немного отстаем от графика, но в рамках разумного. Так что если пошевелимся, еще есть шанс отсюда убраться.
— Это не принципиально, — ответил Дмитрий, фиксируя взрывчатку на очередной опоре. — Скорее всего, нас все равно найдут и расстреляют без суда и следствия, как террористов.
Отец криво усмехнулся.
— Не могу их осудить, ядрена мать. Ведь мы гребаные террористы и есть.
Дмитрий бросил на отца удивленный взгляд и запустил таймер.
— Ты уверен, что все сработает правильно? — спросил Александр.
Дмитрий кивнул. Вся операция продумывалась таким образом, чтобы число человеческих жертв было минимальным: именно поэтому взрыв должен был состояться после рабочего дня, в момент пересменки немногочисленного обслуживающего персонала. Конечно, было бы лучше, обойтись вообще без жертв, но это не представлялось возможным. Другого решения они оба так и не смогли найти.
Дмитрий помнил тот день, когда все открылось. Отец хмуро велел секретарше отменить все встречи и опустил жалюзи на окнах и дверях. Молча достал из бара два стакана и водку, и они выпили, не находя слов, чтобы начать разговор. Тишина стала вязкой и тягостной, пока наконец Дмитрий не произнес:
— Какая мерзость, Боже мой…
— Мерзость? — заорал отец, вскакивая со своего кресла. — Ты говоришь, мерзость? Да это преступление, черт подери!
— Да, только попробуй кому-нибудь доказать, что…
— Да нечего тут доказывать! — рявкнул Александр. Он запихнул в рот табачную палочку и начал нервно ее пережевывать. Дмитрий пристально разглядывал позолоченный вензель на стекле стакана.
— Нас держат за бессловесное стадо. За скотов, которых нужно пасти на четко ограниченной территории, кормить по расписанию и тщательным образом выводить наиболее полезный и покладистый вид. Причем все это происходит исключительно в рамках закона! Фактически ведь нет никаких нарушений ни гражданского, ни уголовного права.
— Да уж, нам всего-навсего взрывают сознание! Изо дня в день, из года в год, управляя нашими чувствами и эмоциями, как угодно!
— Да и к ответственности призвать в общем-то некого, — продолжал рассуждать Дмитрий, чуть прищурив глаза и играя стаканом в руках.
— Разослать информацию по лентам новостей, подать иск в прокуратуру, в конце концов!
— По лентам новостей? И кто поверит бредням старого параноика?
— Прокуратура! Они-то обязаны рассмотреть все факты, и…
— Пап, ну на кого ты собрался подавать иск? И в чем состав преступления? Кого-то изнасиловали, убили, обворовали?
— Хочешь сказать, мы должны проглотить эту пилюлю и жить дальше, делая вид, будто мы нихрена не знаем? Сложить лапки, как та лягушка в байке и сдохнуть на дне крынки с молоком? — злобно бросил Александр.
— Нет. Я не думаю, что теперь, когда мы знаем истинное положение вещей, мы сможем сложа руки наблюдать, как рожденный волей системы чудовищный спрут запускает свои щупальца в мысли наших родных и близких людей, знакомых и коллег…
