Лягушка (Повесть и рассказы) - [20]

Комната тети была освещена помигивающей всю ночь рекламой «Гастронома», что был напротив, и, открыв дверь, Эра увидела, как дернулась тетя, вытягиваясь на постели и молниеносно пряча что-то под подушку.

Эра подошла и села на низенькую тумбочку, стоявшую рядом с тахтой.

— Ножку сломаешь, — сиплым, в нос, голосом сказала тетя.

— Она вообще без ножек.

Эра подумала, что бы такое сказать утешительное, но так и не придумала. Ну а если по правде, то ей думалось, что весь этот сыр-бор разгорелся не из-за чего, на пустом месте. Конечно, ситуация была для тетушки обидной, но у Валерия Павловича были вполне веские оправдания, да и, в конце концов, не плакать надо было бы тетушке, а радоваться, что хороший человек оказался не в морге, а вполне здоровехонек.

Тетя лежала тихо, уже как будто успокоившись. Казалось, она уснула. Однако, когда Эра встала, собираясь уходить, она сказала с тихим вздохом:

— Жизнь прошла… Прошла жизнь, и как будто бы нечего вспоминать. Нет, нет, события были, и даже много разных событий, но они имели отношение, как бы сказать… они касались не меня — других. Сначала болезнь старшей сестры, и я взяла на время ее мальчиков, потом она умерла… Ваш дед, мягко выражаясь, легкомысленный человек, да… хотя о мертвых не говорят плохо. Если бы я не оставила детей у себя, все три Варенькиных сына, в том числе и Генка, твой папа, оказались бы в детдоме. Как-то все решилось помимо меня. И покатилось, покатилось… Думать о себе просто не было времени. Мне кажется, я никогда не была молодой, потому что с девятнадцати лет меня звали тетей. И вот дети выросли и разлетелись, а со мной остались одиночество и пустота…

— Ты жалеешь, что не сдала их в детдом?

— В детдом?.. Разве речь об этом? Боюсь, что ты не поймешь… Когда вырастают дети у матери, ей остается память еще об очень и очень многом… А я вроде бы и мать и в то же время — одинокая, несчастная старуха.

— Кто в этом виноват? — спросила Эра.

— Да никто. Разве я ищу виноватых? — Тетушка, забывшись, всхлипнула и, засунув руку под подушку, достала скомканный носовой платок. — Со мной считаются, со мной советуются, меня сажают на почетное место… Твой отец, например, когда ты родилась, отбил мне телеграмму: «Родилась девочка зпт имя твое усмотрение тчк». Я долго думала, рылась в телефонных справочниках, журналах, календарях — искала имя. И в конце концов написала, чтобы тебя назвали Эрой. Может, я и не права, однако мне кажется, что имя в какой-то степени определяет судьбу человека. Эра!.. Что-то масштабное, так сказать, эпохальное. А вот меня назвали Соней — вот я и проспала всю свою жизнь.

— Тетя, ведь София — значит «мудрость»!

— Много ли в ней счастья, в этой самой мудрости?

— Ты не должна так говорить. Мы все тебя любим. И потом, если тебе надоест у нас, ты можешь поехать к дяде Косте или дяде Володе… Если тебе станет скучно.

— Разве дело в скуке? Впрочем, я же говорила, что ты не поймешь.

— Ну если тебе этот человек… — Эра запнулась, чувствуя, что заливается краской, но все же договорила: — Ну, нравится… тогда зачем ты с ним поругалась? Людям надо прощать ошибки! Он просил прощения, а ты на него накричала. Я считаю, тебе надо было переступить через свое самолюбие. И в конце концов — что он такого сделал?! Я думаю…

— А я думаю, — перебила ее тетушка, — тебе давно уже время спать. Кроме того, мне не нравится твой прокурорский тон. Спокойной ночи.

И тетушка повернулась к стене, давая понять, что разговор окончен.

Разложив на столе анкеты, Маргарита Викторовна сказала:

— Итак, после анкетирования я могу с полным основанием утверждать, что у меня сложился полномерный и объективный образ класса. Разумеется, были и неожиданные открытия, но, в общем, результат анкет в преобладающей степени подтвердил мое уже сложившееся мнение о характерах и склонностях учеников. Например. Лишь один человек из класса написал, что ему нравится классический джаз. Увы, это печальная правда. Серьезная, глубокая музыка не принадлежит к сфере ваших, дорогие мои, увлечений. На вопрос «Чем является для тебя школа?» я получила в одной из анкет вот такой ответ: «Повинностью». Если я и могу за что-нибудь его похвалить, то только за искренность. — Движением руки прекратив хихиканье, донесшееся из разных концов класса, Маргарита Викторовна продолжала: — Не слишком веселое впечатление оставляют ответы на вопрос о ваших литературных, если можно так выразиться, пристрастиях. Детективы, детективы, детективы. Фантастика, фантастика. В одной из анкет читаю: «Про любовь». Простите, но что сие значит? Про любовь — это и лирическое стихотворение, и античный роман, и французский роман девятнадцатого века, и современная отечественная проза… Что конкретно означает эта зыбкая формулировка?

Верочка Облакевич, видя направленный на нее взгляд Маргариты Викторовны, захлопала ресницами и покраснела до самых корней волос, а Маргарита Викторовна закончила, сведя к переносице густые, вразлет, брови:

— Увы, это означает лишь одно: вашу ужасающую литературную неразвитость. И мне, педагогу-литератору, читать подобное обидно вдвойне, хотя моей вины в этом как будто и нет — слишком еще мало времени я с вами.