Моим спутником был художник Александр Павлов. Мы часто путешествовали вместе.
Я видел вырезку из английской газеты: Чемпион Фриц толкает ядро. Видел гражданские права Фрица на вождение машины, мотоцикла и спортивного самолета.
Сведения о Королевской фамилии записаны исключительно со слов Фридриха Бернгардовича.
Автор работал с профессором А. Д. Динабург и дружил, несмотря на разницу в возрасте. Анна Давыдовна была замечательным человеком — добрым и мудрым, и выдающимся врачом.
Автор видел фотографию Ферганюка — дома, на балконе, так сказать, без всяких претензий — и готов подтвердить: вылитый Леонид Ильич. При этом автор с глубоким уважением относится к Л. И. Брежневу, тем более, наблюдая, как история страны пошла дальше).
Ольга Анстей (Штернберг) из книги Берега. Стихи поэтов второй эмиграции.
— Что ты забыла в этом парке. Все нашли без тебя.
— Мой Карол был там с солдатами.
— Нет там ничего. Люди все перекопали. Нашли, если бы было.
Уходи, потому что нужно спать.
— Вот так они ценят независимость. Хорошо, что вы подошли. Теперь с вами пятеро. Можно начинать.
— Четверо. А тот без билета.
— Ну, и что, что без билета. Он что — слепой? Будет же смотреть.
— Ой, мужчина, ходите, ходите, а будто не знаете. Сеанс, когда не меньше пяти билетов в кассе. Того не считайте. Мне директор сказал, пускать его без билета, я и пускаю. А здесь что? Вы, эти двое, девушка… А где еще?
— Так директор того и имел в виду, чтобы был кворум.
— Не знаю, что там за кворум, в кассе четыре билета, а должно быть пять.
— Что вы за женщина? Так и будем ждать? В Киеве зал был полный. А у нас. Позор. Это разве свободные люди? Это — рабы.
— Мужчина, идите и отдохните немного. Рабы, не рабы. Для четверых не будет. Требуете — прямо политбюро…
— Ну, так что? Будем крутить? — Будем, если есть терпение. Идите в зал. Начинаем. Проходите, проходите… О-о… Смотрите, теперь ему в туалет захотелось…
Галя, ты меня извини. Я не сильно. Ты, наверно, в Киеве всех знаешь. Скажи там. Это моя мечта.
Волнует вас. Но может быть. Есть такие, имеют намного больше, а живут спокойно.
Раньше ее можно было приобрести.
Это стоило дорого, но было можно. Нужно было знать, где этот магазин. Самый обычный. Заходишь. Они сами понимают, что тебе нужно. Присматриваются, кто ты. Потом в первой комнате платишь деньги и идешь дальше. Во второй посредине стоит стул, а рядом крутится такой себе господинчик. Просит роздеться. И сажает раздетого в это кресло, совсем голого. Предупреждает, чтобы ты не двигался, и выходит. Холодно, но ты должен сидеть. И в комнату заползает белый змей. На голове у него золотая корона. Подползает, ты сидишь. Заползает на тело, ползет по нему, а сам жалом слизывает мирро. На руках, на лбу, везде. Он сам знает, где и сколько его было. Еще с крещения. Находит и слизывает полностью. Сам холодный, как мертвец, Если ты вздрогнул, все пропало. Он тебя бросает. Все твои деньги — зря. Но если ты высидел, тебя одевают в твои же вещи и ведут в третью комнату. Там ты получаешь сосуд, вроде бутылки, но квадратный. На дне качается скамеечка, а на ней паренек. В синем камзоле, красном плаще, на голове шляпа с царским пером, будто с жар-птицы. Сидит себе и качается. Дают тебе этот сосуд и идешь с ним домой. Там должен стать лицом между западом и севером. Еще можешь подумать. А дальше, если не сомневаешься, открывай. И тогда уже все. Видишь, в середине скамеечка пуста, а у тебя на плече — черный кот. Это и есть твой дьявол. Он тебе даст все, что хочешь, деньги, золото, добро, скот, женщин самых красивых. А после смерти заберет твою душу к себе…
— Украинская — родная. Язык отцов. Это как дыхание. А я говорю про другое. Без чего весь наш славянский мир был бы беднее. Не только про общество. А про наш совместный вклад в историю человечества.
