Львовская костедробилка - [3]
Свежие кости, как известно, характеризуются очень большой прочностью. Переработка костей убойного скота в костную муку приобрела экономическое значение примерно с 1840 года, когда люди узнали об ее пригодности в качестве удобрения для сельского хозяйства (Юстус фон Либиг). На первом этапе обработки кости варились или (позже) смягчались с помощью горячего пара, вследствие чего экстрагировались костное масло, костный жир и костный клей. Кости после этого становились более хрупкими, и после высушивания на сушке их легче можно было измельчать, хотя для этого все еще требовались очень мощные машины. Первоначально для этого использовали толчейные поставы (трамбующие машины) с приводом от гидроэнергии, «трамбователи костей». Полученная таким способом костяная мука смешивалась с навозом и использовалась как удобрение. Уже в 1840 году Либиг нашел также способ производства из сырых фосфатов и серной кислоты «суперфосфата», смеси из фосфата водорода кальция и сульфата кальция, который лучше растворялся в воде и поэтому усваивался растениями легче, чем фосфат кальция из костей. Производство суперфосфата примерно с 1855 года развилось в самую важную отрасль индустрии удобрений.
Примерно с 1870 года значение трамбующих машин для костей упало. Где такая машина еще сохранилась, там она сегодня служит туристической достопримечательностью. В соответствии с более новым процессом теперь сначала происходило предварительное измельчение с помощью приводимых в действие силой пара валковых дробилок, и только после этого экстрагировались костное масло и костный клей. После высыхания на сушке, происходило измельчение костей, например, на бегунах, вследствие чего получалась смесь костного «гравия» (мелкого гранулята) и костной муки[6]. После просеивания, наконец, также и оставшийся костный «гравий» перемалывался шаровой мельницей в костную муку, так как обменная реакция с серной кислотой для получения суперфосфата требует максимально мелкого измельчения костей.
Примерно с 1900 года костную муку вытеснял ввоз минеральных фосфатов из-за границы и с заморских территорий. Германия импортировала фосфат из своей колонии в южных морях Науру (Маршалловы острова) до 1914 года. Также стало известно, что костная мука может использоваться как ценное дополнение для корма животных и, собственно, слишком расточительно использовать ее как минеральное удобрение. В экономике дефицита Первой и Второй мировой войны она снова приобрела значение в Германии в качестве «внутреннего источника фосфата», и, как когда-то в девятнадцатом веке, также снова начался сбор костей из домашних хозяйств.
Под «сожженными костями» советского обвинителя Смирнова понимался несжигаемый остаток, который остается при кремации — «человеческий пепел», на немецком языке (чтобы отличать от древесной золы) также называющийся «Leichenbrand» (буквально «пепел от сожжения трупов»). Только часть костей при кремации распадается в гранулят грубого помола, в то время как большие кости еще располагают определенной остаточной прочностью и не распадаются. Хотя их можно раскрошить пальцами, они значительно жестче и тверже, чем древесная зола. Поэтому эти кости, например, части черепа, бедренные кости и т. д., также и после кремации еще можно опознать как таковые.
В печи крематория пепел собирается в ящике для пепла. Он не соприкасается с продуктами сгорания горючего (в то время в качестве горючего использовался кокс). Пепел в идеальном случае догорал хорошо, т. е. органическая материя (жир, коллаген) сгорала полностью и оставался только лишь белесый светло-серый фосфат кальция (с незначительной долей карбоната кальция). Чтобы поместить пепел в урну, требуется измельчение больших кусков костей. В сегодняшних крематориях это происходит с использованием электрической мельницы. От взрослого человека в зависимости от его роста остается примерно полтора — два килограмма пепла[7]. Так что представление, что можно путем сожжения «полностью» уничтожить труп, ошибочно.
Известное с древности сожжение трупов на открытом костре стоило дорого, и поэтому было привилегией князей и королей. После догорания костра пепел трупа находится среди древесной золы, но по причине его отличных свойств его можно отделить от нее и потом погребать в урне. Сенсацией стала находка в 1977 году урны македонского царя Филиппа II (382–336 гг. до н. э.), в которой содержался пепел Филиппа.
Массовое сожжение на костре убедительно задокументировано в военное время, по-видимому, только в одном случае: Дрезденская катастрофа (13/14 февраля 1945 г.). Тогда на дрезденской площади Альтмаркт (Старый рынок) за примерно две — три недели были сожжены 6865 трупов из-за опасности эпидемии. Были установлены решетки, сделанные из трамвайных рельсов, поставленных на цоколь из кирпичей, и на них сложили гору трупов высотой приблизительно два — два с половиной метра. Решетки были настолько низки, что под ними почти не оставалось места для дров, которых и без того не было в выгоревшем дотла городе. Потому трупы обливали бензином или дизельным топливом, после чего они тлели часами. На нормальную кремацию в крематории это вынужденное сожжение было очень мало похоже (иллюстрация 2).
В книге рассматриваются отдельные аспекты деятельности Союза вооруженной борьбы, Армии Крайовой и других военизированных структур польского националистического подполья в Белоруссии в 1939–1953 гг. Рассчитана на историков, краеведов, всех, кто интересуется историей Белоруссии.
В книге Тимоти Снайдера «Кровавые земли. Европа между Гитлером и Сталиным» Сталин приравнивается к Гитлеру. А партизаны — в том числе и бойцы-евреи — представлены как те, кто лишь провоцировал немецкие преступления.
Настоящая книга – одна из детально разработанных монографии по истории Абхазии с древнейших времен до 1879 года. В ней впервые систематически и подробно излагаются все сведения по истории Абхазии в указанный временной отрезок. Особая значимость книги обусловлена тем, что автор при описании какого-то события или факта максимально привлекает все сведения, которые сохранили по этому событию или факту письменные первоисточники.
Более двадцати лет Россия словно находится в порочном замкнутом круге. Она вздрагивает, иногда даже напрягает силы, но не может из него вырваться, словно какие-то сверхъестественные силы удерживают ее в непривычном для неё униженном состоянии. Когда же мы встанем наконец с колен – во весь рост, с гордо поднятой головой? Когда вернем себе величие и мощь, а с ними и уважение всего мира, каким неизменно пользовался могучий Советский Союз? Когда наступит просветление и спасение нашего народа? На эти вопросы отвечает автор Владимир Степанович Новосельцев – профессор кафедры политологии РГТЭУ, Чрезвычайный и Полномочный Посол в отставке.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.