Львив - [46]
Но гадать, что это за мышиная комната, ей долго не пришлось.
Вскоре в подземелье вошла крепкая, средних лет женщина с широким крестьянским лицом, похожая на молочницу с предместий. Она велела Марице встать и следовать за ней. Марица неохотно повиновалась. Они прошли длинным темным коридором под сводами костела иезуитов, пока не оказались перед большой дверью, окованной множеством медных гвоздиков.
Раскрыв дверь, женщина втолкнула в нее Марицу и сказала:
— Раздевайся!
Марица отказалась.
Тогда женщина, нимало не церемонясь, сняла с нее платье и нижнюю рубашку через голову, оставив голой, потом сорвала с шеи буковый крестик, и, ловко связав одежду в узел, ушла, закрыв дверь комнаты на три ключа. Марица некоторое время лежала тихо, прислонившись спиной к каменному, ледяному, но сухому полу. Затем в углах раздалось легкое шуршание: на Марицу стали прыгать мышки. Одна, вторая, третья, четвертая.
Бедняжка потеряла счет мышам. Было их 333 — белых, серых, рыжих и черных, привезенных из одной теплой азиатской страны, где миниатюрные, изящные мышки выводились для храмовых церемоний и жили в неге, посвященные идолам. Осторожно ступая лапками, сотни мышей, выскочив будто из ниоткуда (а на деле из открываемых рычагом стенных ниш), взбирались на голое тело Марицы. Они щекотали ее своими длинными розовыми хвостиками, заглядывали умными бусинками глаз, топтали и немного покусывали. Мышек становилось все больше и больше, казалось, что вот-вот они заполнят все пространство. Черные и белые усики нежно касались щек русинки, приятно чесали уставшие пятки, перебирали пряди волос.
Вся Марица была покрыта мышами, радостно копошившимися на ее груди, шее, ногах и руках, уснувших на животе и ползающих по лицу. Беспрестанное копошение мышек доставляло ей не муку, а наслаждение, сходное с тем, что доставляет галантный любовник, лаская обнаженную кожу взмахами павлиньего или страусова пера.
— Ах, как хорошо! Мышки, милые мои мышки, давайте еще, еще, пройдитесь вот здесь хвостиками, лапочки мои шерстяные! — тихо постанывала Марица, терзаемая тремя сотнями отвратительных женскому глазу созданий.
Мышки не унимались. Они танцевали на ней невидимый посторонним танец, разогрели замерзшее тело, уминали лапками мягкий живот, плясали, путаясь в волосах, играли и резвились.
Где еще бедным узницам львовской инквизиции доведется скатиться, словно с горки, с прекрасного белого бюста здоровой хуторянки, упасть на бок, подняться и снова упасть, соскользнув с бедра?! И разве не приятно было Марице, не знавшей еще ничьих прикосновений, почувствовать невероятную мышиную ласку? Русинка стонала, изнемогая от удовольствия, которое продолжалось много часов. Бархатистые мышиные шкурки, хаотично перебегающие по ее телу, биение сотен голых розовых хвостиков, тыканье мягчайших мордочек — все это подарило Марице необыкновенную возможность представить разные оттенки любовных наслаждений. Она не визжала и не выла, как поступали многие предшественницы, а лишь дрожала, приоткрывая в истоме сладостно закрытые глаза, даже не пытаясь сбросить с себя хоть одну мышь…
Из мышиной комнаты Марицу вывели довольной. Признаваться в колдовстве и сговоре с демонами низшего порядка отказалась. Ей вернули одежду, принесли воды, засохшую краюху хлеба.
— Второй день — щипцы — предупредили Марицу инквизиторы.
Щипцы принесли для устрашения. Это были большие железные инструменты, немного напоминавшие кузнечные, с зубчиками и без.
— Мы завьем тебе не только волосы, но и кожу этими щипчиками, Марица — тихо пообещал ей инквизитор.
— Будешь такая красавица паленая, просто загляденье! — добавил другой.
— Выбирай щипцы, которые тебе больше нравятся — ядовито усмехнулись инквизиторы, — пока мы добрые! Ну, какие возьмешь для завтрашних пыток? Вот эти, с широкой пастью, утыканной шипиками? Или эти, поменьше, дамские щипчики? Что молчишь? Думай! Мы их адски раскалим в огне, и когда щипцы зашипят, начнем!
Марица не отвечала. Если Леви не выполнит условия иезуита Несвецкого, несчастная может умереть от пыток.
19. Запрещено запрещать, или первая сексуальная революция, о которой вы не слышали
Евреям нужны три вещи: Тора (закон), секс и революция, причем желательно немедленно.
Стараниями рабби Нехемии Коэна саббатианство в Галиции становилось очень модной ересью, будто не было никогда «ночи святого отречения». Чем сильнее Коэн критиковал Шабтая Цви, тем больше возрастал к нему интерес даже среди тех неученых евреев Краковского предместья, что не поддались несколькими годами раньше саббатианскому помешательству или пытались остаться к нему равнодушными. Правда, успеху своему тайные адепты Шабтая Цви были обязаны не только противодействию Коэна. По еврейскому кварталу одним сумрачным деньком 1675 года разнеслись слухи, будто Шабтай Цви вновь получил милость султана, скоро вернется в Стамбул, а оттуда вместе с войском турок войдет во Львив. И Шабтай Цви будет главенствовать над всеми евреями города вместо Коэна, разрешив ашкеназам взять вторую жену. Именно обещание вернуть двоеженство, запрещенное евреям Европы рабби Гершомом
Драконье логово – неприступная зачарованная гора. Запертая в недрах слепая ткачиха прядет песни, которым внемлет даже свирепый каменный воин, а хитрый раб придумывает, как распутать клубок самоцветных ходов. Князья созывают дружины, чтобы извести крылатого змея, требующего непомерную дань. Год идет на убыль, и близится летний солнцеворот – день, который не пережил ни один из пленных дракона. Грохот щитов и шепотки заговоров, кровная месть и тревожные пророчества, медное зарево над полем брани… Если давняя история о братьях-княжичах – колесо, ходящее по кругу, то ныне оно сошло с оси.
Над Санпеттерийским материком нависла угроза страшной войны: в мир рвутся Тени, сея ужас и смерть, предвещая приход Нечистого. Мало кто способен противостоять им – разве что монахи и ведуньи. Бран, послушник из храма в маленькой деревне, вынужден отправиться с ведуньей Лигией по следам таинственного черного монаха. Но так как между монахами и ведуньями множество разногласий, то у Нечистого и его Теней вполне есть шанс…
После переезда к бабушке Роуз находит портал: теперь она может путешествовать во времени из современного мира в королевство двух самых запоминающихся английских принцесс в истории. Так она обнаруживает, что ее отец – придворный шпион из XVI века, которому будет безопаснее сбежать вместе с Роуз в ее родную Индиану. Но когда принцесса Мария Тюдор готовится к восхождению на престол, требуются решительные меры. Роуз должна спасти отца и освободить народ от правления жестокой королевы – пусть даже придется рискнуть всем, что у нее есть…
5,5 тысяч лет назад в Междуречье, в развивающемся городе Кадингир, происходит военный переворот и власть захватывает верховный жрец. Город получает новое имя Вавилон. Царь страны Аккад, расположенной на северо-западе Междуречья, пытается подчинить своему влиянию Элам, страну на востоке от Персидского залива, и, объединив ресурсы и силы, завоевать Междуречье. Его планам противодействуют Вавилон, Алум Ашшур (будущая Ассирия), на то время еще слабая торговая республика, и часть знати Элама.
XI век н. э. Тмутараканское княжество, этот южный форпост Руси посреди Дикого поля, со всех сторон окружено врагами – на него точат зубы и хищные хазары, и печенеги, и касоги, и варяги, и могущественная Византийская империя. Но опаснее всего внутренние распри между первыми христианами и язычниками, сохранившими верность отчей вере.И хотя после кровавого Крещения волхвы объявлены на Руси вне закона, посланцы Светлых Богов спешат на помощь князю Мстиславу Храброму, чтобы открыть ему главную тайну Велесова храма и найти дарующий Силу священный МЕЧ РУСА, обладатель которого одолеет любых врагов.
…Война началась. Война, которую затеяли боги. Война, в которой сражаться, и умирать будут — ЛЮДИ. Люди, коим надлежит исполнить волю богов…Ни страха гибели, ни жалости к побежденным не знают женщины-воительницы, огнем и мечом завоевавшие мир и железной рукой миром правящие. Нечего отныне терять их недругам — мужчинам нищих горных селений, возжелавшим, наконец, ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ отомстить жрицам таинственной Великой Матери…Но решат ее исход — ЛЮДИ.Читайте «Сокол на запястье» — первую книгу увлекательной дилогии Ольги Елисеевой «Золотая колыбель»!