Львиный мальчик - [40]

Десять шагов, еще пять… Вверх по лестнице… В лицо ударил свежий прохладный воздух. Они на улице!

Толстяк обо что-то споткнулся и грязно выругался.

О ноги Магдалины потерлось нечто мягкое и пушистое.

— Мяу!

Уиннер снова разразился проклятьями.

Пушистый мех ткнулся женщине прямо в ладонь.

Мама Чарли наконец сообразила, что делать. Она ощупала теплый комок. Так, хвост… Это не то. Ага! Голова. Шея…. Пушистая манишка…. Клочок бумаги! Есть! Есть!

— Спасибо, — прошептала Магдалина.

Кошка понимающе мяукнула и куда-то исчезла.

Женщина вцепилась в спасительный обрывок бумаги — так, словно это была не записка от сына, а Чарли собственной персоной.

Через пару часов пленники очутились в кузове трейлера, подпрыгивающего на ухабах, где им разрешили снять «носки» и развязали руки. Вот тогда они и решились развернуть записку. Из крошечной щелки в кузове лился слабый дневной свет.

— Переверни, — попросил Анеба дрожащим голосом. — Ты держишь вверх ногами.

Магдалина неловко перевернула листочек онемевшими от веревки пальцами.

«Дорогие мамочка и папочка!

Я был очень рад получить ваше письмо. У меня все хорошо. Брат Жером водит меня в гости к Ритиной сестре. Надеюсь вас там встретить. Если вы попадете к ней раньше, чем я, постарайтесь меня дождаться. Я делаю проект по домашним животным. Жаль, что не могу с вами посоветоваться. Расскажите мне все, что знаете в ответном письме. Веду себя хорошо, как вы и просили. Надеюсь, что мы скоро увидимся. К Ритиной сестре я приду не один, а с друзьями. Они уже большие.

Крепко вас целую, Чарльз».

— Ритина сестра? — переспросил Анеба. — О ком это он?

— Ритину сестру зовут Париж, — ответила Магдалина. — Какой же у нас умный сын!

— Но откуда он узнал, что нас везут в Париж?

— Наверняка кошки рассказали. Он же написал что-то насчет домашних животных.

— Да, наверное, — согласился мужчина.

Магдалина сложила письмо и сжала его в кулаке.

— Выходит, Чарли все знает… — прошептала она.

— Выходит, так. Кошки ему могли все рассказать.

— И про аллерджинов?

— Скорее всего, — ответил Анеба.

— Но мы же правильно сделали, что не сказали ему?

— Конечно, правильно. Представляешь, что бы с ним стало, если бы он знал?

— Господи… — еле слышно сказала Магдалина.

— Прости. — Анеба опустил голову.

— Ничего.

Повисла напряженная тишина.

— Знаешь, — сказала наконец женщина, — я ведь написала формулу — ту самую формулу… И попросила Чарли всегда носить ее с собой.

— Что ты сделала?! — рявкнул Анеба. — Что?!

— Даже не знаю зачем. Наверное, хотела… Если с нами что-то случится, формула не исчезнет. Она останется в руках надежного человека.

— Надежного ребенка! — фыркнул мужчина. — Надежного глупого ребенка, который верит всем вокруг. Хорошо, что он не знает, чем владеет.

— Да, — обреченно согласилась Магдалина. — Зря я это сделала.

— Нет, не зря! — ответил ей муж. — Теперь наш мальчик не только умеет говорить с кошками. Теперь у него в руках самая ценная формула на свете. Но откуда нам с тобой знать? Может, он не взял ее из дома…

Анеба был вне себя от ярости.

— Говори потише, — напомнила ему жена. — Не хватало еще, чтобы они нас услышали.

— Он же там совсем один. Бедный малыш! С нашей формулой! И со своим необычным умением! И он совсем ничего не знает…

— Не знает, — согласилась Магдалина. — Но ведь и мы не сразу все поняли. Чарли учится. Он способный мальчик. Вспомни письмо. Он очень способный! Анеба, наш сын понял, что мы в беде, и пытается нас спасти. Надо написать ему ответ и посоветовать, что делать. Только как кошка нас отыщет? Мы и сами не знаем, где мы.

— Если Чарли прав, — пробормотал мужчина, — то нас везут в Париж.

Но их везли не в Париж. Город они миновали ближе к полудню. Грузовик все катился и катился на юг. К тому времени Сида с Уиннером сменили плечистые молчуны из департамента по делам персонала. Анеба и Магдалина так толком ничего и не поняли. Магдалина засунула письмо в ботинок. К счастью, обыскивать их не стали.

— Вас ожидает исполнительный директор, — сказал один из здоровяков. — Он вам все объяснит.

Рафи был в полной растерянности. Он не нашел беглеца в зоопарке. Не нашел его ни на одной барже. Даже в городе не оказалось следов Чарли.

Сэдлер решил вернуться к реке и задать мистеру Убсворту еще пару вопросов. Парню был нужен козел отпущения. Эта роль выпала рыбаку.

К полудню алый корабль покачивался на волнах канала Сен-Мартен. Погода стояла чудесная. Можно было бы разлечься на теплой палубе, закрыть глаза и наслаждаться, если бы не… грохот! А также свист и вой, которые издавали взмывавшие в небо ракеты. Да, в Лондоне было шумно, но не настолько. В Париже звук отражался от стен домов и бил по ушам с утроенной силой. Циркачи свешивались с бортов и раздавали листовки толпящимся на берегах людям. Люди брали листовки, читали их, восхищенно охали и уходили с разгоревшимися глазами. Всем хотелось увидеть Представление — Представление с большой буквы.

На канале «Кирке» предстояло пройти еще четыре шлюза. Чарли очень удивляло, как же такой большой корабль умещается в столь маленьком проходе. Все выглядело так, словно толстяк залезает в ванну: вода подходит все ближе к бортикам и, кажется, вот-вот польется на пол. Шлюз фыркал, скрипел, перекачивал воду, корабль неуклюже покачивался на волнах. Смотрители улыбались, махали руками и кричали привычное «бонжур». На берегах толпились люди. По мере того как корабль опускался ниже, начинало казаться, что люди, стоящие у верхнего края шлюза, сидят прямо на ветвях прибрежных деревьев, среди изумрудной листвы.