Львиное сердце - [77]

Глава четырнадцатая

Темная тень промелькнула среди скал и, пригнувшись, появилась под выступом, где Комин спрятался от дождя.

– Ну? – спросил он.

– Ни Кармайкла, ни его леди нигде не видно, – проворчал Хакон. С забрала его шлема вода стекала прямо в спутанную черную бороду. – Клянусь, что моя стрела попала в ее лошадь, но куда она и лорд подевались после того, как эта проклятая тварь понесла, понятия не имею.

– Не везет так уж не везет.

– Это все из-за той лисицы, что перебежала нам дорогу. Парни говорят, что нам надо было поймать ее и убить, прежде чем отправляться в путь.

– Ты словно суеверная старуха, Хакон.

Нескладный громила провел грязным пальцем по шраму, перерезавшему левую щеку.

– Может, оно и так, милорд, но все выходит не по-нашему. Сначала Кармайкл убивает людей, которых вы послали схватить леди. – Они узнали об этом от воина, которого Росс отпустил. – Потом эта гроза, как раз в ту самую минуту, когда мы отыскали их след.

– В это время года гроза – дело обычное, – возразил Комин. – И им тоже от нее досталось. Завтра мы продолжим преследование.

Глаза Хакона злобно блестели в прорезях шлема, а рука лежала на мече.

– Мне не терпится схватиться с теми, кто поубивал наших парней.

– Найди мне Меган и Лукаса и можешь делать, что хочешь с Кармайклами, – сквозь зубы процедил Комин. Будь все трижды проклято. Сейчас он должен был уже отыскать Сьюзан и находиться на полпути к Шур-Мору. А он вместо этого прячется, как беглый вассал, продрогший, несчастный и голодный. – Они за это заплатят.

– Они пожалеют, что ступили на землю Северной Шотландии, – зло сказал Хакон. – Лорд Росс сделал большую глупость, когда оставил часть людей и рыцаря в Кертхилле. Теперь их всего тридцать пять, а нас пятьдесят. Мы их прикончим, как рыбу в бочке.

Росс открыл глаза и увидел, что в комнате темно. Огонь догорал, и свеча тоже. Через несколько часов им придется вылезти из теплого гнездышка и отправиться на поиски Оуэйна и остальных. Он покрепче прижал к себе Метан, словно этим продлевал ночь. Ее гладкие ноги переплелись с его мускулистыми, и это было так приятно.

– Росс? – Светлая головка поднялась с его груди. – Что это? – спросила Меган, непонимающе моргая глазами.

– Ничего. – Он чмокнул ее в нос. – Спи.

– Мне не хочется. – В тусклом свете ее глаза блестели, как горящие угольки в очаге, разжигая ответный огонь у него внутри. Слишком рано, предупредил он себя, но тонкие пальцы, скользящие по его груди, говорили обратное. – Ты такой пушистый… и теплый.

Он был не теплый, а горячий, и ему делалось все жарче.

– Нет, мы не должны, – хрипло сказал Росс. – Ты еще к этому не привыкла, и я могу сделать тебе больно.

Он не может причинить ей физическую боль. Его нежность прошлой ночью служила тому доказательством, но в таких делах нужна тонкость, а не его хваленая правда.

– У нас остался еще эль?

– Да, – с облегчением ответил он и вознаградил ее поцелуем, от которого она согрелась с головы до ног. Он высвободился из ее объятий и со свойственной ему гибкостью быстро поднялся. Его обнаженное загорелое тело покрывали темные волосы.

Он двигается так грациозно, словно большой кот, подумала Меган, наблюдавшая, как он неслышно подошел к столу и налил в чашу эля, не придавая значения своей наготе. Ее же она пленяла. Она никогда не предполагала, что станет жадно пожирать глазами обнаженного мужчину, его широкие плечи, узкие бедра.

– Ты играешь с огнем, так глядя на меня, – сказал Росс и присел на корточки около тюфяка.

Меган приподнялась и взяла чашу. Левое бедро немного ныло, но ей было все равно, так как внизу живота разливалась другая боль, но куда более приятная, и вот на эту боль стоило обратить внимание.

– Огонь… так согревает, – сказала Меган, потягивая эль и искоса бросая на Росса вызывающие взгляды из-под опущенных ресниц. От нее не укрылось, что это его возбуждало.

– Ты колдунья, – его голос звучал тихо и хрипло.

– Будь я колдуньей, я не перенесла бы огня, который ты зажег во мне прошлой ночью.

Отставив в сторону чашу, она освободилась от полотнища голубой шерсти, в которую была замотана. Он не сводил с нее глаз, полных желания. Видно было, что он борется сам с собой, скользя глазами по ее телу от шеи и ниже, к выпуклостям груди. Меган в ожидании вздрогнула. От его многообещающего взгляда у нее набухли соски.

– Мег. – Росс потянулся к ней и тыльной стороной ладони легонько провел по чувствительному кончику соска. Она застонала, а он, улыбнувшись, наклонился поближе и прижался к ней. – Ты сама – огонь, моя прекрасная женушка. – Он обхватил одной ладонью ее грудь, а другой обнял за шею и притянул к себе. Их поцелуй длился вечно. Его рот вкушал сладость ее губ, а пальцы ласкали ноющее от желания тело. – Ты, словно костер, сожгла мое самообладание.

Он уложил ее обратно в постель. Одарил такой улыбкой, что у нее по коже как будто пробежали искры, похожие на отсветы молнии, проникавшие сквозь трещины двери.

– О, Росс, я так тебя люблю, – вырвалось у нее, гордость была забыта.

– Я знаю. – Меган поняла, что он хотел сказать большее, но не решился. Не сводя с Меган глаз, Росс опустился в ее объятия, но старался не придавить ее тяжестью своего тела. – О, Мег. – Он гладил ей волосы, терся носом о шею, осыпал поцелуями. И таким образом говорил ей то, что не мог выразить словами, – он любил ее.