Львица по имени Лола - [53]
Левка давно уже не удивлялся тому, как не только не распадаются, а даже, наоборот, крепнут в разлуке, при долгих расставаниях семейные узы. Держат, не отпускают, даже если видишь родного человека раз в год. Но что это же правило работает для человека, не родного тебе по крови — это все еще удивляло.
Наверное, здесь было иное родство. Но оно, несомненно, было. Эта девушка несколько лет назад вошла в их семью и встала туда, где, кажется, ей было уже приготовлено место. Левке стала сестрой, матери — дочерью, Василисе — внучкой. Совсем на них всех внешне не похожая, но абсолютно по душе родная.
Наконец, они разомкнули руки. Ту внимательно вглядывалась в его лицо. Никогда ни у кого в своей жизни Левка не видел больше глаз такого цвета. Светло-синий, электрический, рентгеновский. Прохладные женские пальцы прошлись по лицу.
— Ты похудел, — пальцы скользнули по скуле. — Осунулся, — взъерошили волосы. — Ты много работаешь и мало спишь. И плохо питаешься.
— Он отвратительно питается! — отозвалась с кухни Лариса Константиновна. — Идите пить чай и есть пирог!
Но до пирога дело не дошло. Едва Левка успел пригубить горячий ароматный жасминовый чай, как начался допрос.
— Итак?
— Итак? — Лев повторил вопрос матери. Он решительно не понимал, за что ему предстоит отвечать.
Лариса Константинова некоторое время молча смотрела на него. Тура переводила взгляд со свекрови на деверя.
— Итак, — выдохнула, словно подводя какой-то итог своим мыслям, мать, — не далее как вчера ко мне на работу приходила очаровательная девушка. Хрупкая стройная брюнетка с глазами трепетной лани. Не назвалась. Но спрашивала тебя. Потом поблагодарила за экскурсию по экспозиции «Каподимонте». А когда я ее пригласила на кофе, в слезах убежала. Ничего не хочешь мне объяснить?
Все, что тогда было смертельно ранено, он завязал в попытке хоть как-то собрать себя, замедлить, отсрочить. У него как назло два дня — без продыху работа. И ее надо делать. А теперь мать потянула за край — и все размоталось, развалилось, и снова потекла кровь и стало… дико больно.
Дина.
Дина…
Дина приходила. Проверяла. Вся его ложь выползает из всех углов и топит его.
Будь ты проклят, Лев Кузьменко.
Какой ты настоящий без масок?
Человек ли ты?
Лев отвернулся, с его губ сорвалось едва слышное шипение, которое он попытался приглушить ладонью. Мать и Ту смотрели на него одинаково встревоженно.
— Левушка… — Лариса Константиновна коснулась его руки. — Что случилось? Вы поссорились с этой очаровательной девушкой? Ничего, это бывает, это…
Это край. В своем вранье он достиг края. Еще шаг, еще хоть одно слово неправды — и он полетит вниз без шансов когда-либо выбраться. И лавина лжи погребет его под собой необратимо.
Лев достал из кармана телефон и под все более встревоженными взглядами принялся в нем рыться. Нашел и включил запись. Положил телефон перед матерью и Ту.
— Вот. Смотрите.
А сам принялся за пирог. К чёрту сшитые по точным мерам концертные платья. Сладкого хочется просто смертельно.
В небольшой светлой кухне раздался голос. Левка ткнул в запись, не особо глядя, а теперь поморщился. Но продолжил есть абрикосовый пирог под «Summer time». Так прошла минута или две.
— Левушка… — мать остановила запись. Голос ее звучал нерешительно. — Это все, конечно, очаровательно, и девушка прекрасно поет, и данные сценические у нее замечательные… но это же не та девушка, которая приходила ко мне. К чему ты нам это показал?
Лев вздохнул. Он был уверен, что будет понятно и так. Словами объяснять все он просто не мог.
— Погодите-ка… — Тура взяла телефон, снова включила запись, поднесла телефон совсем близко к лицу. — Левка, это ТЫ?!
Лариса Константиновна выпустила из рук только что поднесенную к губам чашку.
Потом они дружно спасали от воды телефон, вытирали стол и пол. Точнее, это делал Лев. А обе женщины, как только им вернули спешно протертый полотенцем телефон, вцепились в него мертвой хваткой. И на кухне зазвучали одна за одной песни из репертуара Эдит Пиаф, Марлен Дитрих, Эллы Фитцджеральд, Людмилы Гурченко и бог весть кого еще. А Левка молча уминал уже третий кусок пирога.
— Вот, давно бы так…
— В платье не влезем.
— Новое сошьем. А то и вовсе, давай брючный костюм пошьем. Как у Марлен Дитрих. Мне должно быть хорошо в мужском.
— Да что ты говоришь…
— Левушка… — мама промокает полотенцем невесть откуда взявшие слезы. — Как же это талантливо… Почему ты скрывал?!
— Потому что… — медленно отвечает за него Ту. — Потому что он считал, что мы будем его осуждать. Да, Левка?
— Ну… — Лев, ни на кого не глядя, неловко подбирает пальцем крошки с тарелки, не думая, отправляет их в рот. Облизывает пальцы, а потом осекается. — Да.
— Как?! — вскакивает Лариса Константиновна. — Как этого можно стесняться?! Это же красиво, стильно. Талантливо!
— Мам, если ты не заметила, я там изображаю женщину.
— И что?! — Лариса Константиновна тянется к пачке сигарет, лежащей на подоконнике. — Турочка, я покурю, пока мальчиков нет, хорошо?
— Да, конечно, — кивает Ту.
— И я тоже покурю, — Лев встает с места.
Мать замирает с незажжённой сигаретой.
— Ты куришь?!
— Более того, я еще и выпиваю иногда, — Левка с каким-то идиотским мальчишеским удовольствием прикуривает — впервые в жизни на глазах у матери. — И еще… В общем, я давно не мальчик, мам.
Город. Улицы, машины, люди, дома. Поздний вечер, окна. И за ними — снова люди. Нас интересуют некоторые из них. Какова вероятность, что прагматичная, лишенная иллюзий женщина за тридцать закрутит роман с убежденным холостяком и циником? Небольшая, но есть. А сколько шансов на то, что этот роман перерастет в настоящее чувство? Ноль? А вот и нет. Ноль целых, одна тысячная. Как раз на таких цифрах мы и специализируемся. Расскажем, покажем, докажем.
Что может произойти, если вдруг случайно услышишь на улице скрипку? Возможно, поймешь, как пережить болезненную потерю. Осознаешь, с чего начать жизнь заново. Поверишь в чудо. Встретишь любовь. От тишины до музыки. От лета до весны. От Июля до Мая. Он. Она. Скрипка.
Хроники двух семей отдельными кадрами, зарисовками, событиями. Тобольцевы и Королёвы. Как они жили, любили, растили детей? И как случилось то, чего никто из них не планировал и не ожидал? Эта книга для тех, кто читал романы «Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа», «Времена года» и не хочет расставаться с полюбившимися героями.
О чем произведение? О том, как однажды встретились два человека. Ведь это так важно - встретиться, разглядеть, удержать... Роман о любви, о дружбе и, наверное, немного о Москве.
Умнице и красавице Вареньке Самойловой и в голову не могло придти, что ее судьба, ее принц, ее суженый явится к ней в таком неприглядном виде. Но судьба не шутит, "принц" настырен - все толкает Варю в так не понравившиеся при первой встрече руки. Вот только можно ли доверять этим рукам, этим глазам, этому человеку? Да что он за человек на самом деле?
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
Он - беспринципный, отравленный деньгами и властью мужчина. Она - слишком наивная, безмерно доверяющая людям девушка. Два разных человека, с разной жизнью, ...и одним будущем. Одна встреча, два молчаливо брошенных друг на друга взгляда, и повернувшийся мир для двоих. Противостояние невинности и искушённости? Да. Вопрос только в том, кто победит? .
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.
Ира пела всегда, сколько себя помнила. Пела дома, в гостях у бабушки, на улице. Пение было ее главным увлечением и страстью. Ровно до того момента, пока она не отправилась на прослушивание в музыкальную школу, где ей отказали, сообщив, что у нее нет голоса. Это стало для девушки приговором, лишив не просто любимого дела, а цели в жизни. Но если чего-то очень сильно желать, желание всегда сбудется. Путь Иры к мечте был долог и непрост, но судьба исполнила ее, пусть даже самым причудливым и неожиданным образом…
Чернильная темнота комнаты скрывает двоих: "баловня" судьбы и ту, перед которой у него должок. Они не знают, что сейчас будет ночь, которую уже никто из них никогда не забудет, которая вытащит скрытое в самых отдалённых уголках душ, напомнит, казалось бы, забытое и обнажит, вывернет наизнанку. Они встретились вслепую по воле шутника Амура или злого рока, идя на поводу друзей или азарта в крови, чувствуя на подсознательном уровне или доверившись "авось"? Теперь станет неважно. Теперь станет важно только одно — КТО доставил чувственную смерть и ГДЕ искать этого человека?
Я ненавижу своего сводного брата. С самого первого дня нашего знакомства (10 лет назад) мы не можем, и минуты спокойно находится в обществе другу друга. Он ужасно правильный, дотошный и самый нудный человек, которого я знаю! Как наши родители могли додуматься просить нас вдвоем присмотреть за их собакой? Да еще и на целый месяц?! Я точно прибью своего братишку, чтобы ему пусто было!..