Лузитанская лира - [58]

В каком ином телесном воплощенье

Вы жили там, где блещет день иной,

И косный лед материи какой

Согрело жизнью ваших душ кипенье?

Зверьми бродили прежде вы в лесах,

И кровь у вас алела на плечах,

Истерзанных, о хищницы, любовью.

Теперь, пантеры, вы одеты в газ,

Но плоть моя, как древле, — корм для вас:

Ее вам отдаю без прекословья.

ЭВОЛЮЦИЯ

Я был скалой, над хлябями торчащей,

Или в лесу раскидистым стволом,

Или волной зеленой, день за днем

В гранит прибрежный яростно стучащей,

Иль хищником, чей грозный рык, как гром,

Раскатывается в дремучей чаще,

Иль первобытной тварью, возлежащей

В болотном иле, теплом и густом.

Теперь последней я достиг ступени

На бесконечной лестнице свершений,

Что извилась спиралью подо мной.

С нее на мир как человек взирая,

Вновь руки в пустоту я простираю,

И мне свободы хочется одной.

СПИРИТУАЛИЗМ

I

Как ветер смерти, но грозней стократ,

Сомнение дохнуло над вселенной,

И погрузился мир во тьму мгновенно,

Туманом, в дрожь бросающим, объят.

Цветы не улыбаются блаженно,

Не блещут звезды, птицы не звенят:

Убил неодолимый тонкий яд

Все, что от сотворения нетленно.

Холодный саван труп земли облек

Немая тишина и мрак стоокий

Над нею бдят, и только одинокий,

Смиренный и таинственный цветок,

Протест от имени существованья,

Еще взрастает в глубине сознанья.

II

Свой венчик непорочный протяни

С мольбою к солнцу, чтобы озарило

Конечной вспышкой древнее светило

Тебе, цветок, оставшиеся дни.

Нет, поздно! Не затеплятся огни,

Когда разверзлась бездна, как могила,

И звезды до единой поглотила,

Навек их утопив в густой тени.

В ночи, сковавшей бытие победно,

Умрешь ты тоже, распустись едва,

И по просторам ледяным бесследно

Рассеется твой аромат забвенный,

Последний вздох живого естества,

Последнее дыхание вселенной.

OCEANO NOX [131]

Азеведо Кастело Бранко

У моря, где трагические шквалы

Быстрее мысли нижут небосвод

И бездна хрипло им вослед ревет,

Взметаясь ввысь со злобой запоздалой,

У моря сидя, грустный и усталый,

Я слушал безнадежный голос вод

И думал, что во всем тоска живет —

И в людях, и в природе одичалой.

Чем вы томитесь, темные стихии?

Снедают вас желания какие?

Какая вас идея единит?

Но мне в ответ под необъятной твердью,

Где нет сознанья, хоть и есть бессмертье,

Лишь рев да стон возносятся в зенит.

СОЗЕРЦАНИЕ

Франсиско Машадо де Фариа и Майа

Нет, я не грежу наяву, когда

Ищу не форм, не кажимости зримой,

А вижу сути лик неповторимый,

В недвижности застывший навсегда.

Что мир вокруг? Видений череда,

Минувшего обломки, клубы дыма,

Туман обмана и бессилья, мимо

Над пустотой проплывший без следа.

И слышны только мне в ночи бездонной

Глухое бормотанье, вздохи, стоны

И жалобы материи слепой,

Что алчет вновь и не находит снова

Иного света и конца иного:

Она их лишь предчувствует порой.

С УСОПШИМИ

Где вы, кого любил я? Мрак годов

Увлек вас в океан свой бесконечный.

Вы затерялись в круговерти вечной

Рожденья и крушения миров.

Я тоже стал игрушкою ветров

И лишь порой, борясь с волною встречной,

Смотрю, как тех, кто был мне мил сердечно,

Проносит мимо на гребне валов.

Но коль глаза я хоть на миг закрою

И задержаться мне на миг дано,

Любимые мои, вы вновь со мною.

Друг друга видим мы, друг другу внемлем

И вместе все причастие одно —

Любви к добру нетленному приемлем.

SOLEMNIA VERBA [132]

Я молвил сердцу: «Сколькими путями

Шло в никуда со мною вместе ты!

Взгляни теперь с холодной высоты

В пустыню, что поили мы слезами.

Там прах и пепел, где росли цветы.

Там ночь, где свет лучился жемчугами.

Отринь же мир, лежащий под ногами.

Что есть в нем, кроме скорби и тщеты?»

Но, закаленное ценой страданий,

В которых вера им обретена,

Сказало сердце мне без колебаний:

«Там с высоты любовь я вижу ясно.

Коль это жизнь — не зря прошла она,

А скорбь и муки были не напрасны».

Жоан де Деус © Перевод В. Максимов

ЛЮБОВЬ, ЛЮБОВЬ

Не дура я, чтобы

Идти под венец.

Замужнею станешь —

Свободе конец.

             Жить с мужем, навек

покорившись судьбе?

Сама выбираю

Я друга себе!

Впервые, когда

Целовали меня,

Была от стыда я

Сама не своя.

             Но очень понравился

Мне поцелуй.

Я другу сказала:

«Еще поцелуй!»

Друзьями своими

Верчу, как хочу.

Меняю поклонников

И хохочу.

             Всей жажды объятий

Нельзя побороть.

Иначе зачем же

Дал руки господь?

Ведь он все продумал,

Когда нас творил,

Когда красотою

Меня одарил.

             Неужто без толку

Завянуть должна

Весна, что мне богом

На время дана?

Вовсю веселюсь я!

Будь весел и ты.

Затем чтоб их рвали,

Бог создал цветы.

             Всей жажды объятий

Нельзя побороть.

Зачем нам, скажите,

Дал руки господь?

ЖИЗНЬ

Растаял, понемногу угасая,

Живых очей животворящий свет,

Который озарял мне мир… И нет

Со мной души, что мне дороже рая.

Померкло солнце, и, не разбирая

Пути, бреду я по юдоли бед.

Пустыней мнится мне теперь весь свет;

Ни зги не зрит душа моя слепая.

Душа, которой не было роднее,—

Неужто навсегда рассталась с нею

Моя душа? О, бренной жизни путь!

Неужто счастье коротко настолько?!

Со мной вы согласитесь — если только

Оплакали уже кого-нибудь.

«Жизнь — это краткий день…»

Жизнь — это краткий день,

Чей беспощаден бег.

Жизнь — мимолетная тень,

Облако или снег.

Легок ты, жизни шаг,

И неостановим.

Так же ты таешь, как

Тает летучий дым.

Жизнь, скоротечней ты

Мысли. Быстрей молвы.