Лузер - [2]

Что значит тогда и как вообще произошло то, что магический дар в принципе удалось обнаружить? ТОГДА потому, что с тех пор минуло уже шесть лет. А обнаружил дар проезжий маг (как потом выяснилось, целый ректор столичной академии магов). За каким хургом его понесло в Эльфячий ЛЕС, парень не знал. Понесло и понесло. Мало ли какие дела у мага в тех краях. Однако тот день стал самым счастливым в жизни Кара. К слову сказать, что в ЛЕС (именно так, заглавными буквами) вообще ходить не рекомендовалось. Если жить хочешь, конечно. Время от времени появлялись смельчаки, которым данная рекомендация была не указ, вот только нет их больше – сгинули. Все. И, в общем-то, нельзя сказать, чтобы с тех пор как они вошли в тот ЛЕС, их больше никто не видел. Нет, видели. Да только лучше б не видеть. Хотя еще лучше, чтобы они туда и не входили. Трупы смельчаков, обычно ровно через три дня, как по волшебству появлялись на окраине леса, подвешенные на ветках крайних деревьев и в таком состоянии, что от одного вида даже бывалых воинов выворачивало наизнанку. К тому же было похоже, что бедолаги и умирали-то не сразу, а постепенно. Такой вот волшебный ЛЕС. Ну его к хургу, такое счастье. Дичи и без того ЛЕСА хватает в округе. А вот тот маг не побоялся лезть туда и, более того, через седмицу вернулся обратно. Живой и здоровый.

Батя тогда вовремя подсуетился. Вернее, оказался в нужное время и в нужном месте. А если еще точнее, то проезжий господин маг сам выбрал двор, возле которого остановился, чтобы приобрести припасов в дорогу. Уж по каким там критериям он выбирал подворье, не известно. Скорее всего, вообще не выбирал, а остановился у самого крайнего. Двор действительно находился с краю села. С того самого краю, который, по счастью, оказался ближним к ЛЕСУ. Какой выродок хурга дернул Кара в тот момент, когда братья с отцом таскали мешки в повозку заезжего мага, вывалиться из избы на улицу, он и сам не помнит. Помнит только тот смачный пинок, которым его наградил один из старших братьев, когда попался тому под ноги. Именно тот самый пинок и стал судьбоносным, так как именно он задал нужное направление полета, прямиком к ногам важного господина.

Поскуливая от боли (братец в пинок душу вложил), с разбитой о землю, по которой катился кубарем, рожей, как был на четвереньках, Кар попытался скрыться с места происшествия, уже буквально отбитой задницей предвкушая в скором времени последующий гнев отца, но важный господин быстро нагнулся и придержал его, цепко ухватив за плечо.

– А ну постой, малец. – Голос был звучный.

Батя только и мог скрежетать зубами от злости. Такое позорище перед людьми. Меж тем заезжий маг, крепко удерживая пытающегося вырваться изо всех своих не шибко могучих сил парнишку, присел перед ним на корточки и приложил к его груди ладонь свободной руки.

– Да не вертись ты! – рявкнул в какой-то момент. Видимо, дрыганья Кара ему мешали. Этот окрик так подействовал, как будто кто пыльным мешком из-за угла по башке отоварил. Малец застыл не двигаясь. Посидев так с минуту, маг встал и кивнул удовлетворенно каким-то своим мыслям. Вслух же сказал, а вернее спросил, обращаясь к отцу:

– Я так понимаю, вам этот парнишка тут лишний, верно? Сколько вы за него хотите?

– Пять золотых! – не сказал – выдохнул родитель.

Видимо, никак не ожидал такой удачи. И то верно. Мало того что удачно расторговался с заезжим господином, так еще и на выродке этом заработать. Выходит, не зря трудился поверх жены в свое время. Боялся он продешевить и переборщить одновременно с ценой за эту никчёмную тушку. Продешевить понятно, почему боялся. Раз господин хочет купить, значит, зачем-то понадобился ему этот… этот… в общем, это недоразумение, а вот если переборщишь, так вдруг еще передумает. Мать попыталась вступиться, почуяв неладное, но получив жесткий тычок, не стала перечить мужу, украдкой вытирая края глаз передником.

– Идет, – ни секунды не медлил маг с решением, доставая из подвешенного к поясу кошеля требуемые деньги, – но продуктами в дорогу до столицы вы его обеспечите.

Батя вздохнул сокрушенно. Видимо, подумал, что продешевил все же, но согласно кивнул и пошел в амбар. Мать вскрикнула жалобно и заголосила раненой птицей, за что муж, проходя мимо, еще разок приложил, чтобы заткнулась. Она и заткнулась, закусив кулак, тихонько подвывая. Такой и запомнил ее Кар. Ведь видел он ее тогда в последний раз.

С той поры много воды утекло. Кар повзрослел, вырос, а самое главное, избавился от своей хвори. Как выяснилось впоследствии, деревенский травник так и не вылечил до конца ту злополучную болотную лихорадку, которая, «притаившись», продолжала потихоньку поедать изнутри. На тот момент оставалось жизни год, максимум два и все. Нет, он не стал богатырем, так и остался худосочным, но, по крайней мере, во-первых, болеть перестал на постоянной основе, как раньше, а во-вторых, худоба та превратилась в жилистость. В силачи, правда, тоже не выбился, зато выносливость заимел. А выносливость эта очень даже пригодилась.

Жизнь парня круто поменяла свое русло. Так оно и немудрено. Из окраинной, захолустной деревушки да в столицу. В услужение самому ректору и по совместительству декану кафедры артефакторики магической академии Иралию Флавскому. Поначалу Кар так трусил, что даже самому теперь стыдно. Ему казалось, что этот страшный маг его или сожрет, или превратит в жабу зеленую, жирную и пупырчатую. Почему именно в жабу? А хург его знает. Но почему-то именно в жабу больше всего не хотелось, хотя в кого-нибудь другого тоже не очень, однако в нее сильнее всего. В народе про этих магов чего только ни рассказывают. Порой такие страсти выдумывают, что диву даешься.