Лунный свет - [8]

Объектом, который больше всего занимал ее воображение, была шпага на боку. Обычно джентльмены носят прогулочные трости, а не шпаги. Почему граф Хитмонт вынужден брать с собой такое оружие даже на цивилизованные дорожки Гайд-Парка?

– Скажите, чем я смогу оплатить вам за вашу доброту? – к своему изумлению, выпалила она. – Мне очень хочется, чтобы общество снова благосклонно приняло вас, но боюсь, Джеффри не легко будет убедить.

При столь наивном замечании граф рассмеялся так резко, что испугал коня, отпрянувшего в сторону. Синие глаза удовлетворенно сверкнули, когда Остин наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть самоуверенного ребенка, разбрасывающего великодушные дары.

– Миледи, вы схватываете все на лету, – восхищенно заявил он, игнорируя насмешливое фырканье Алвана. – Из этой мысли я заключаю, что нерадивый ухажер возвратился в стойло?

Обри тайком улыбнулась ему и коснулась корсета, за которым лежало заветное письмо.

– Надеюсь, что скоро вернется. Но вы не ответили на мой вопрос.

Хитмонт уселся прямо. Это было приятным, но недолгим развлечением. Очередная глупенькая мисс из Гретна-Грин обручится с очередным глупым лордом. Но, так или иначе, подумал он, это может быть совсем не просто.

– Благодарю за предложение, но мои дела улажены, и я не думаю, что вернусь в ближайшее время. Только прошу вас, удержите вашего юного лорда от дуэли со мной из-за этой прогулки. Мне было бы жаль прикончить того, кого я так старательно помогаю вам приобрести.

При этом ответе Алван грубо расхохотался.

– Простите за банальность, парочка заговорщиков. Если бы герцог всю прошлую неделю не был на севере, вы оба вернулись бы к той же ситуации, что и сейчас. Если Джеффри в большой немилости у Его милости, считайте, что потерпели неудачу. Я советовал бы вам не спешить с взаимными поздравлениями.

Граф задумался.

– Если мои сведения верны, Его милость ловко справился с несколькими заговорщиками в тылу у регента. Скоро он должен вернуться.

Остин мрачно посмотрел на грациозное создание, скачущее бок о бок с ним. В элегантном верховом костюме, с золотыми локонами, искусно собранными под кокетливую шляпку, Обри выглядела старше своих семнадцати лет. Спокойный, но уверенный взгляд, который он встретил, не убедил его.

– Вы уверены, что ваш жених выстоит? – спросил Остин. Он был невысокого мнения о мужчине, который запаниковал при первом же намеке на трудности, но придержал язык. Обращаться к разуму влюбленных – все равно, что биться головой о китайский гонг – и больно, и шумно.

Минутное колебание промелькнуло в глазах, ставших из зеленых почти карими, но ответ быстро слетел с пухлых губ.

– Если он меня любит, то не позволит моему отцу мешать нам.

Алван посмотрел на кузину со странным выражением на лице.

– Это все равно, что бросить бедолагу в клетку со львами и пообещать ему свою руку. Если он выживет. Я думаю, у герцога гораздо больше опыта в таких делах, чем у вас. Не лучше ли прислушаться к его мнению?

Обри одарила кузена презрительным, испепеляющим взглядом.

– Но именно мой отец настаивает, чтобы я вышла замуж до того, как мне исполнится восемнадцать лет. Не сказала бы, что это мудрое решение.

Алван хмыкнул.

– Я так не думаю. Когда вы вступите во владение наследством вашей матери, вы полностью выйдете из-под контроля. Он предпочитает найти вам мужа, который бы наложил руку на ваш кошелек, а не то вы превратите, Гемпшир в приют для больных зверей со всего королевства.

Граф сердито взглянул на Алвана, заподозрив, что он подобрался вплотную к существу проблемы, и поспешил скрыть улыбку за внешней серьезностью, когда юная львица обратилась к нему.

– Я полагаю, вы тоже считаете, что женщина не способна сама разобраться со своими делами?

– Любовными делами? Вполне, – весело уверил он ее. – Не могу представить живую женщину, не способную завести интрижку, если ей того захочется.

Обри посмотрела на него с презрением, а затем, повинуясь внезапному порыву, пустила лошадь в галоп. Она устала от тихой городской поступи своей лошади, ей захотелось вырваться на просторы родных полей и хоть ненадолго, но вновь почувствовать свист ветра в волосах.

Ее кобыла легко оторвалась от тяжелых скакунов на узких парковых дорожках и, к большому удивлению, оставила их далеко позади. Пользуясь коварством наездника, выросшего в деревне, она мчалась напрямик, старательно обходя ямы и группы деревьев, а ее охрана, вынужденная пробираться кружным путем, быстро потеряла ее из виду.

Удовлетворенная, что сумела уязвить мужское самолюбие спутников, Обри перешла на легкий галоп по тропе, по которой они обычно ездили, чтобы они смогли ее догнать. Через некоторое время ей пришло в голову освежить в памяти присланную вчера записку.

«Моя дражайшая любовь.

Ваш отец убедил меня, что ради Ваших интересов мне лучше воздержаться от притязания на Вашу руку. Но недавние события показали мне, что вряд ли Вашим интересам лучше всего отвечает небрежение тех, кто Вас любит. Я намерен заявить Вашему отцу, что он не прав в своем отношении ко мне. Не бойтесь, моя любовь, вскоре мы будем вместе.

Обожающий Вас Джеффри».

Честно говоря, письмо туманное, но признания в любви всегда согревают сердце. Она знала, что Джеффри никогда бы не причинил ей вреда, наоборот, он всегда хотел ей только добра. Ей хотелось бы знать, что мог наговорить ему отец, из-за чего он стал избегать встреч с нею. Однако идея лорда Хитмонта прекрасно сработала. Джеффри смог убедиться, что герцог не проявляет серьезного интереса к тому, с кем его дочь совершает прогулки. Строка же о том, что скоро они будут вместе, заставила ее сердце усиленно затрепетать. Когда? Где? Очень хотелось, чтобы он выразился яснее. Предвкушение этого момента заставило кровь струиться быстрее. Скорее, Джеффри, скорее, молилась она про себя. Тоска, с которой она ожидала осуществления желаний, стала почти невыносимой. Доказательством тому было удовольствие, которое она начала испытывать от прогулок с этим восхитительным наглецом, Хитмонтом. Скандал, произведенный ею в обществе, был ей приятен.