Лунный свет - [7]

В ее голосе послышалась детская обида, и граф с любопытством посмотрел на нее. Обри была одета в желтовато-коричневый верховой костюм, изумительно оттенявший золотистый цвет ее лица и нефритовые глаза. Медвяно-белые волосы были собраны в замысловатые локоны, изящно колыхавшиеся на горделиво вскинутой голове. Эта женщина обладала всеми достоинствами настоящей принцессы, но иногда в ее разговоре он слышал страх и беспомощность всеми покинутого ребенка. Через несколько лет она бы приобрела самообладание, зрелость, приспособилась бы к обществу, но, выдавая ее замуж сейчас, герцог мог разрушить всю ее будущую жизнь.

– Вы богаты, леди Обри, а это положение накладывает на вас определенные обязанности, и не стоит над этим смеяться, – спокойно заметил Остин, прежде чем Алван успел разразиться новой тирадой.

– Осмелюсь заметить, вы великолепно блюдете свои обязанности, милорд, – поддразнила она графа. – Простите мне мои сомнения. За последние несколько дней в движение пришли все болтливые языки в городе. Если вы совершили хотя бы половину преступлений, в которых вас обвиняют, у вас, должно быть, очень насыщенная жизнь.

Завуалированные намеки и недомолвки, слухи, которые передавали Обри за чайным столом, были не более чем попыткой ее запугать, чего, очевидно и добивались доброхоты. Одни нашептывали ей о жестоком обращении графа с женщиной, брошенной им навеки, другие рассказывали истории о первой жене графа и ее трагической гибели, намекая, что Хитмонт имел к ее смерти прямое отношение. Перечисляли множество его дуэлей, смакуя подробности, и предупреждали, что граф скрывался в горах от кредиторов, но Обри пренебрегла этими наветами. Хромой человек не представлялся ей таким беспринципным повесой.

– Не уверен, – ответил Хитмонт на ее обвинения, но не на мысли. Он хотел использовать подвернувшуюся возможность, чтобы добиться большей безопасности, чем та, которой он пользовался сейчас – Я когда-то позабыл об обязанностях и сейчас за это расплачиваюсь. Мне хотелось только напомнить вам о вашем положении.

Обри немедленно пожалела о своей насмешке. Она скорее ударила бы больного зверя, чем задела самолюбие этого человека, который с таким пониманием отнесся к ее заботам. Последнее доказательство его рыцарства даже пришлось ей по сердцу. Она хотела осмелиться выразить ему это, но не смогла и нашла более безопасную тему.

– У вас есть братья или сестры? – поинтересовалась она. Граф настороженно посмотрел на Обри, но в ее глазах не было ничего, кроме обычного любопытства. Аверилл, однако, замер, искоса поглядев на кузину.

– У меня есть только младшая сестра, – осторожно ответил Остин.

– И вам не нужно беспокоиться, что она уйдет от вас на войну. Вам очень повезло.

Обри вздохнула, погрузившись в задумчивость, и не заметила, как облегченно вздохнули ее спутники.

– Да, конечно, – скривившись, подтвердил Остин, избегая смотреть на Аверилла.

– Брат Обри погиб вместе с Нельсоном*,– пояснил Алван вполголоса.

– Извини, я запамятовал.

Хитмонт придержал поводья, чтобы ехать наравне с Обри. Он бы не пропустил известие о смерти сына герцога, но в те времена его больше заботили собственные неприятности.

Разница в возрасте пропастью разверзлась между ними, чтобы тут же сомкнуться от ее вопроса.

– Я не искала сочувствия или жалости, – с легким ехидством заметила Обри. – Я только пытаюсь сопоставить вашу лекцию об ответственности с тем, что я знаю. Генри нес огромную ответственность. Он был наследником всех поместий отца, управлял ими в его отсутствие, однако предпочел ринуться на поиски военной славы. Я не уверена, что он проявил ответственность.

– Большинство из нас считали, что главная обязанность – защитить страну от захватчиков. Я уверен, что ваш брат был одним из таких людей, – отсутствующе ответил Остин, продолжая вспоминать Ирак тех времен и собственное безрассудство. Было трудно поверить, что тогда он был так же молод, как Обри сейчас. Миллион лет тому назад.

– А вы сами, милорд? Мне говорили, что вы награждены за битву при Ла-Корунье. Это там вас ранили в колено?

Аверилл оказался позади и не смог увидеть смеси любопытства и симпатии на лице кузины, иначе бы он предугадал дальнейшее. Вместо этого он сохранил молчание, не желая вмешиваться в личные дела.

– Безумная пьяная выходка, я не чувствую особой гордости оттого, что участвовал в ней. Настоящая отвага проснулась только, в конце, когда мы повернули против противника и погнали его назад, прежде чем он сбросил нас в море. Слишком многие погибли из-за беспечности. Да, в колено меня ранили именно там. А теперь давайте найдем менее болезненную тему для такого прекрасного дня.

Обри согласно кивнула головой и напрягла свое богатое воображение в поисках темы. День выдался на самом деле прекрасным. Густая листва укрывала их от жаркого солнца, бодрые лошади грызли удила, стремясь пуститься вскачь. Но самым интересным в сегодняшнем дне был, безусловно, человек, скакавший рядом с ней. Его плечи распирали поношенный сюртук цвета корицы, мощные мышцы бедер непрерывно перекатывались под тесными лосинами, удерживая жеребца в повиновении. У других мужчин Обри никогда не замечала ничего подобного, но отнесла это на счет его хромоты. Обри подозревала, что графу больно даже недолго скакать на лошади, но в его суровом облике не было и следа страдания.