Лунный свет - [67]

За все эти годы я повидала немало галеристов, тетя Мона то и дело таскала меня на всякие инсталляции. Большинство из них принадлежали к верхушке среднего класса и были куда более состоятельными по сравнению с художниками, которых они представляли. Но ни один не был таким, как мужчина перед нами.

Шарковски был невысокий, коренастый, средних лет мужчина с уже наметившейся лысиной и чрезмерно загорелой кожей. Он либо проводил кучу времени на пляжах в жарком климате, либо пользовался солярием. И вся эта загорелая кожа очень бросалась в глаза из-за распахнутого кимоно, под которым виднелись голая грудь, брюшко и шелковые семейные трусы.

Он протянул вперед руки и громогласно изрек:

– Мона, дорогая.

– Привет, Шарки, – ответила она, подставляя для поцелуя обе щеки.

На каблуках тетя возвышалась над ним на добрых пару дюймов.

– А ты тут все переделал.

– Да, пару месяцев назад выстроил здесь на крыше патио, – сказал он, обводя рукой серый городской пейзаж, – лучшего вида и желать нечего. На противоположном берегу озера университетский квартал.

Он похлопал по переносному массажному столу у джакузи. Расположившийся рядом садовый обогреватель разгонял холод.

– Заранее прошу меня простить. Через полчаса у меня сеанс массажа, так что долго я говорить не смогу. У меня проблемы со спиной.

– Прискорбно такое от тебя слышать, – сказала Мона, нахмурилась и сверкнула в его сторону шокирующе яркой, кричащего цвета помадой, – но нам много и не надо. Это моя крестница Берди, а это ее друг Дэниэл.

Пожимать его руку я не пожелала. В нем было что-то неприятное и раздражающее. Может, все дело было в том, что он в ожидании массажа, похоже, уже намазался маслом. Поэтому я сложила на животе руки и поприветствовала его кивком головы, в то время как Дэниэл ответил ему крепким мужским рукопожатием.

– Прошу вас, располагайтесь, – сказал он, сел на садовый стул из ротанга и закинул на голую коленку обутую в сандалию ногу. – Мона, скажи, над чем ты сейчас работаешь?

– Да так, по мелочам, сегодня одно, завтра другое, – ответила она, усаживаясь напротив него, – ничего столь выдающегося, как «Юный Наполеон».

– Да, это полотно превзойти действительно трудно.

Его улыбка смотрелась бы вполне уместно на стоянке подержанных автомобилей. Подобных высот в мире искусства человек достигает благодаря любви не столько к самому искусству, сколько к деньгам. Поэтому от Шарковски, с одной стороны, веяло флюидами скользкого торгаша, а с другой – неряшливого светского льва. А когда мы с Дэниэлом сели на скамью и получили нелицеприятную возможность лицезреть, что у него под кимоно, элемент неряшливости укрепился еще больше.

– Я всегда буду тебе благодарна, что ты пристроил эту мою работу в хорошие руки, – сказала тетя Мона.

Он пожал плечами, будто желая сказать: «О чем ты, это же моя работа».

– Когда будешь готова заработать побольше денег, я отправлюсь на остров и посмотрю, над чем ты трудишься в своей фантастической маленькой студии.

– Ты будешь первым, кому я позвоню, – сказала она.

Но тоном, которым обычно говорят: «Я перережу тебе горло».

Что, черт возьми, между ними происходит? Я посмотрела на Дэниэла, который ответил мне столь же вопрошающим взглядом.

После напряженной паузы Шарковски ответил:

– Ладно, давай к делу. Ты говорила, ребятам надо что-то там перевести.

Я порылась в сумочке и вытащила копию страницы, которую отксерила на работе. После того как Дэниэл в ответ на мое предложение приехать сюда встревожился, я решила таблицу убрать, а арт-дилеру показать только шапку. В конце концов, там был всего лишь перечень имен и дат, в котором мы могли разобраться и сами. От него же требовалось перевести название компании.

– Вот, – сказала я и протянула ему лист бумаги, – мы надеялись, вы сможете сказать нам, что это означает.

Шарковски взял очки для чтения, лежавшие на книге, которую он перед этим читал, надел их и бросил на бумагу взгляд:

– Здесь название и адрес компании из Одессы.

– Это которая в Техасе? – спросила тетя Мона.

– Нет, которая в Украине, – ответил он и бросил на нее поверх очков не лишенный осуждения взгляд.

Затем прочел адрес, который Дэниэл тут же быстро вбил в телефон.

– Компания называется ЗАФЗ. Как это расшифровывается, я вам сказать не могу, но сейчас, когда все можно найти в Интернете, вы наверняка и сами это без труда узнаете.

– Что-то еще вы сказать можете? – спросила я, пока Дэниэл хмуро пялился в телефон.

– Напечатали бумагу две недели назад. Кроме того, здесь написано «Иванов» – это фамилия. Но кем бы он ни был, здесь приводится его должность. Фасилитатор.

– А кто такой фасилитатор? – спросила тетя Мона.

– Человек, облегчающий некую задачу… ну или процесс, – сказал Шарковски и пожал плечами. – Понятия не имею. А что это вообще такое?

– Образовательный проект, – быстро ответил Дэниэл, – в сфере международных финансов. Бонусная программа.

Шарковски посмотрел на него с таким видом, будто не верил ни единому слову, слетавшему с его губ.

– О чем-то еще там говорится? – спросила я.

Он еще раз глянул на бумагу и вернул ее мне:

– Нет, милая моя, ничего такого, что я мог бы прочесть. Если хотите знать мое мнение, то все это очень смахивает на дело, в которое вам отнюдь не стоит совать нос. Когда речь заходит о финансах других, гораздо лучше обходить их стороной и заниматься собственными проблемами.