Лунный свет - [47]

– То есть не зная во сне, сплю я или нет? – не без скепсиса в голосе спросил он.

– Ну да, в этом случае можно либо поискать глазами часы, либо что-нибудь почитать, либо попросту посмотреть на свою руку. Если циферблат часов расплывается, если ты не можешь прочесть слова или у тебя на руке слишком много пальцев, то это, скорее всего, сон.

– Хм… – сказал он. – Не знал.

– Проверка реальности.

– Так мы что, отрубились? – спросил он, сверкая глазами. – Это все сон?

– Я нет. А ты?

Он сосчитал пальцы:

– Все на месте, как положено. Ну слава богу, потому как торчать на этом терминале – маленький кошмар. Надеюсь, ты пожалеешь меня и разрешишь составить тебе компанию на обратном пути. То есть этот соленый воздух конечно же полезен для легких, – добавил он, глубоко вдохнул через нос и стукнул себя в грудь кулаком, – но слоняться здесь в ожидании третьего парома я уже не выдержу.

Дэниэл ошибался. Мне не было его жаль. Я лишь… была рада снова его видеть. На удивление рада. После неоконченного спора в парке той ночью я чувствовала себя так, словно гигантский фремонтский тролль покинул свой дом под городским мостом и повис на моих плечах, но теперь, когда собственными глазами видела, что у нас все будет в порядке, этот самый мостовой тролль тут же потерял в весе несколько фунтов.

– Я рада, что ты сюда приехал, – робко прозвучал мой голос, удивив как его, так и меня саму, – и даже кое-что захватила, чтоб тебя умилостивить.

– В самом деле?

Я кивнула.

– Идем. Паром ждать не будет.

Мы побежали сесть на бело-зеленую «Такому» и поднялись на борт буквально за две минуты до отплытия. Народу на судне было больше обычного, но даже сейчас там можно было найти с дюжину потайных щелей и укромных уголков, дабы обрести тишину и покой. Миновав главный ярус, по виду чем-то напоминавший зал ожидания аэропорта, мы остановились у буфетной стойки купить горячего кофе и чая. Затем нашли свободную кабинку у окна, выходившего на верхнюю прогулочную палубу, и устроились поудобнее, чтобы совершить получасовой рейс в город.

Июньское уныние было в самом разгаре. Сквозь серые облака не мог пробиться даже крохотный лучик света, а ребята, носившиеся по продуваемой всеми ветрами верхней палубе, щеголяли в куртках из плотной ткани и легких толстовках с капюшонами. Но с неба хотя бы не сеялась морось, поэтому, когда паром отчалил от острова, я махнула рукой в сторону пляжа и показала свой дом. После того как тот скрылся из виду, Дэниэла потянуло на поэзию, и он решил воспеть красоты парома.

– А жареная картошка и вай-фай здесь есть? – спросил он, не забыв проинформировать меня, что это намного лучше, чем сидеть полчаса в плотном транспортном потоке.

Поскольку сидеть в машине на запруженной дороге мне особо не приходилось, я ничего по этому поводу сказать не могла. Но потом мы сравнили расстояние, которое каждому из нас приходилось преодолевать по дороге на работу, и не успела я даже ничего заметить, как стали болтать без умолку. О наших семьях. О работе. О магазинах, которые он видел в центре города и в районе пристани, коротая время в промежутке между паромами.

А еще о славных булочках с корицей острова Бейнбридж.

– Боже праведный, – прошептал он, слизывая с пальца сахарную глазурь.

– Да, в мире очень мало вещей, способных их перещеголять, – подтвердила я.

– Почти так же вкусно, как утренний пирог в «Лунном свете».

– Мне требовался сахар, – сорвалось с моих губ признание, – я плохо спала.

– А ты вообще никогда не спишь хорошо, – сказал он, бросив на меня украдкой взгляд.

Если честно, то я начинала подозревать, что эта работа в отеле в ночную смену еще больше усугубила мои проблемы со сном. После бабушкиных домашних уроков мне впервые пришлось придерживаться строгого графика, и меня не покидало ощущение жизни в мире между сном и бодрствованием.

– Тебе когда-нибудь снилось, что ты просыпаешься, хотя на самом деле все еще спишь? – спросила я Дэниэла.

– Один раз, в детстве.

– А со мной в последнее время такое случается довольно часто. Мне всегда снились сумасшедшие сны. Яркие и будто живые. Когда я порой засыпаю, они начинают сниться мне так быстро, что очень трудно сказать, явь это еще или уже нет.

– Считай пальцы, – ответил он.

Я немного смущенно кивнула и продолжила:

– Но сегодня на рассвете произошло нечто совсем иное. Мне пригрезилось, что я проснулась и не могу двинуться с места. Меня полностью парализовало. Я смогла открыть глаза, но легче от этого не стало. А хуже всего было то, что на моей груди кто-то сидел. В подробностях мне это существо разглядеть не удалось, но выглядело оно как большой, тяжелый, явившийся из мрака… демон. Я так испугалась! Потом попыталась закричать, но у меня ничего не вышло. И тогда на самом деле проснулась.

– Ну ты даешь! Это как на том зловещем готическом полотне, – сказал Дэниэл и несколько раз щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить. – О нем еще рассказывают на уроках рисования… Вспомнил! «Ночной кошмар»! Его написал какой-то мужик, то ли Фуссолини, то ли Фюзели, что-то в этом роде. Ты его знаешь?

Теперь, после слов Дэниэла, картина действительно показалась мне знакомой.