Лунный свет - [40]
– Думаю, нам не составит труда срисовать толстопузого кретина с двумя бульдогами, – сказал Дэниэл и соскользнул на сделанную из маленьких дощечек скамью, вмурованную в стену. – Эх, и почему я не прихватил кофе.
– Кофе? – переспросила я, плюхнулась рядом и уставилась на его пританцовывавшую ногу.
Он тихонько свистнул и жестом показал мне сесть с другой стороны. Я не сразу сообразила, что он просто хотел усадить меня так, чтобы лучше слышать. Когда мы поменялись местами, я сказала:
– Мне казалось, ты уже и без того под завязку налился кофеином.
– На данный момент бесспорно. А если нам придется торчать здесь несколько часов?
– Но ведь рассвет уже не за горами. Если он конечно же появится в тот час, который нам назвал парень из музыкального магазина.
– Это точно.
Дэниэл уперся локтем в стену и вытянул шею, желая оглядеть город. Затем сказал:
– Нужно как-то скоротать время.
Я посмотрела на него.
Он поднял на меня глаза и сказал:
– Не так…
– У меня и в мыслях ничего такого не было, – возразила я, и мой пульс чуть рванулся вперед.
– Это хорошо, потому как большинство детективов, осуществляя наблюдение, этим не занимаются. Разве что Ник и Нора.
– Ну, они, пожалуй, исключение, – с нервным смешком ответила я.
– Я больше имел в виду поиграть.
– Во что именно?
– Как насчет того, чтобы попрактиковаться в «Правду или ложь»? – спросил он, и уголки его рта поползли вверх.
12
«Я жажду истины. А сам лгу».
Детектив Роб Райан, «В лесной чаще» (2007)
Я подняла бровь, глянула на Дэниэла и сказала:
– Может, ты имеешь в виду действие? Есть такая игра – «Правда или действие».
Когда мы еще жили с мамой и тетей Моной над ресторанчиком и я ходила в обычную школу, мы с ребятами часто играли в нее на переменке. И почти всегда кому-нибудь приходилось взбираться на ветви непомерно разросшегося дерева, нависавшие над забором.
– Не-а. Моя игра называется «Правда или ложь», – гнул свое он. – Правила таковы. У каждого из нас есть три хода. Когда ходить выпадает очередь тебе, ты задаешь мне вопрос. Что-то такое, что тебе хочется обо мне узнать. А я могу либо сказать правду… либо солгать. Потом ты решаешь, что лучше – поверить мне или поставить мой ответ под сомнение. Например, я могу спросить, какая у тебя сейчас любимая песня.
– Понятно.
– И какая у тебя сейчас любимая песня?
– Прямо сейчас?
– Да, Берди, прямо сейчас.
– У меня такой нет.
– Любимые песни есть у всех. У меня, например, это «Under Pressure» в исполнении Дэвида Боуи и Фредди Меркьюри. Как думаешь, это действительно так или я тебе вру?
– Думаю, не врешь.
– Правильно. Засчитываю тебе очко. Вот так мы и будем в нее играть.
– Я что-то не догоняю. И кого тогда считать победителем?
– А победителем здесь, Берди, будет знание, – с широкой улыбкой сказал он. – Просто задай мне вопрос. Что-нибудь такое, что тебе действительно хочется обо мне знать. Мой ответ может быть как правдой, так и чистой воды вымыслом. Никаких компромиссов, не отвечать на вопросы нельзя. Когда я отвечаю, ты решаешь, ложь это или нет.
– Что-то типа перекрестного допроса?
– В самую точку. Вообще-то эту игру следовало назвать «Допроси меня». Для таких леди-детективов, как ты, это звучит куда привлекательнее.
– Постой-ка. Ты что же, изобрел эту игру прямо сейчас?
– Это твой первый вопрос? У тебя всего три, так что не трать их впустую.
Я засмеялась. Он тоже.
Отлично. Думаю, у нас все получится.
Я попыталась придумать хороший вопрос, время от времени поглядывая на парк, пока мне кое-что действительно не пришло в голову.
– Ладно, один у меня есть. Готов?
– Давай.
– Как ты потерял слух? Это мой первый вопрос.
– Ха, – сказал он и небрежно откинулся назад, – по правде говоря, это забавная история. Видишь ли, моя мать, ее зовут Черри, работала помощницей у иллюзиониста. Ты знаешь, это такие красотки, которые залезают на сцене в ящик и позволяют себя распиливать на мелкие кусочки.
Я прищурилась и посмотрела на него. Неужели он уже взялся кормить меня баснями?
– В 1990-х годах она каждые выходные выступала с известным в Сиэтле магом, звездой местного масштаба. Они начинали с клубов и только потом добились некоторой известности. Потом мама познакомилась с моим отцом, забеременела, и поскольку никто не желал видеть, как беременную ассистентку запихивают в ящик и начинают протыкать шпагами, эту деятельность ей пришлось прекратить. А отец, как тебе уже известно, был бездушным отбросом человеческой плоти и считал, что она помешает его карьере. Да и как он мог сообщить своей белой семье, так трепетно следящей за чистотой крови, что обрюхатил юную азиатку? В итоге он ее бросил, она в своей магической профессии взяла паузу, а потом ее сценический партнер, тот самый иллюзионист, погиб в какой-то непонятной авиакатастрофе, и о сцене ей и вовсе пришлось позабыть.
– Интересно, – с опаской произнесла я, не уверенная, что он говорит правду, – но я не понимаю, какое отношение это имеет к заданному вопросу.
Он поднял вверх указательный палец и сказал:
– Сейчас поймешь. Мама хоть и распрощалась с магическим ремеслом, но сценические реквизиты сохранила. А когда я стал проявлять интерес к исполнению трюков, дедушка стал меня в этом поощрять. Мамин отец. Я зову его Джиджи. Сам того не замечая, я старался произвести на всех впечатление… Ты когда-нибудь слышала о придуманной Гудини «Китайской камере для пыток водой»?
Ревущие двадцатые в туманном Сан-Франциско. Сухой закон, запреты ослаблены, а в городе появляется черная магия…Археолог Лоу Магнуссон заполучил желанную добычу: амулет джед, бесценный египетский артефакт, который можно продать за баснословную сумму одному из богачей Сан-Франциско. Однако когда красавчик швед встречается с чопорной дочерью своего заказчика, легкие деньги превращаются в чрезвычайно сложную проблему…Куратор Хэдли Бэкол, которую в силу проклятья сопровождают смертельно опасные духи, обязана сохранять спокойствие, чтобы сдерживать их и не позволять атаковать и крушить все вокруг.
Когда-то Зори и Леннон были лучшими друзьями. Когда-то… Но не сейчас. Теперь они не выносят друг друга, старательно избегают встреч, и поначалу в этом нет ничего сложного. Но один неудачный поход, и «заклятые друзья» остаются вдвоем. Одни под необъятным звездным небом, окруженные пустынным пейзажем, они должны разобраться в себе и понять, что же происходит между ними.
На дворе бурные двадцатые, и Сан-Франциско – известный центр бутлегерства, неприкрытого желания и черной магии. Туманная прибрежная зона очень привлекательна, особенно если вы специализируетесь на духах… Аида Палмер выступает в шоу в роли медиума на сцене известного «тихого» (там, где во время «сухого закона» тайно продавали спиртное) бара Гри-гри в Чайнатауне. Однако она на самом деле способна призвать и изгнать души умерших. Уинтер Магнуссон – влиятельный бутлегер, предпочитающий оружие призракам. К несчастью, он не так давно стал жертвой злого проклятья, которое сделало его магнитом для неприкаянных духов.
Бейли месяцами переписывалась онлайн с Алексом. Боясь разрушить созданный в голове образ, она не сообщает ему, что переезжает в его город. Не говорит, что устроилась на работу в музей и что ее ежедневно достает красавчик Портер, который работает в этом музее охранником. Пытаясь выбрать между онлайн-мечтой и сложным, но реальным Портером, она не задумывается над тем, что это может быть один и тот же человек…
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.