Лунный свет - [123]

В ресторанчик ввалилась возбужденная, шумная толпа, в которой я узнала нескольких друзей и подруг Моны из числа художников. Они посмотрели на рукотворную, выполненную из воздушных шаров надпись – ВЕЧЕРИНКА КРОХОТУЛЬКИ РИВЕРЫ – и, следуя указателю в виде стрелки, направились в банкетный зал. Тем временем новая официантка миссис Пэтти собрала чайные чашки и протерла столик, за которым я сидела.

– Ладно, – сказала я Дэниэлу, ткнув упаковку внесенного ими в ресторанчик груза, – давайте смотреть ваш искусный шедевр.

Дэниэл снял полиэтилен, я нагнулась и заглянула внутрь. Там лежала деревянная детская кроватка. Небольшая, незамысловатая, со щелями в боках, обработанная морилкой под серебро. Он целую неделю делал ее после занятий в учебной столярной мастерской. На поручне в изножье кроватки красовалась тоненькая табличка с надписью, вычурно вырезанной механическим лобзиком и отделанная сверкающей серебрянкой. В первой строке шло имя, которое тетя Мона выбрала для своей малышки, – Палома, что в переводе с испанского означает «голубка». Под ней было еще несколько слов: БЕССТРАШНАЯ ДАМА И ДЕРЗКАЯ ДЕВЧОНКА.

– Это же просто чудо… – неожиданно взволнованно сказала я.

– Уверена? – почти даже застенчиво спросил Дэниэл.

Я костяшками пальцев смахнула покатившуюся по щеке слезу.

– Весь этот блеск! Да она от него с ума сойдет. Лучшего подарка новорожденному ребенку и придумать нельзя.

Джиджи похлопал внука по плечу, его лицо расплылось в широкой улыбке.

– А я тебе что говорил, а! Ты же гений работы по дереву. Твои занятия вмиг окупятся.

Дэниэл закатил глаза, хотя я могла с уверенностью сказать, что эти слова его обрадовали. Два месяца назад он ушел из «Каскадии», пошел учиться столярному делу и сосредоточил на этом все свои усилия. И хотя шутил, что, записавшись на эти курсы, полностью перенял имидж Иисуса (плотник, длинные волосы), занятия ему нравились. Поначалу он не был уверен, что в долгосрочной перспективе готов к карьере плотника, однако джиджи убедил его, что подобный навык может в трудную минуту стать для него палочкой-выручалочкой. На весь период его учебы Черри позволила ему по выходным показывать фокусы публике на рынке. Время от времени он даже пару часов работал в магазинчике по продаже магических товаров. А на прошлой неделе увидел там Рэймонда Дарке, но даже с ним не заговорил. Через пару недель после фиаско в опере они как-то отправились пообедать. На мой взгляд, Дарке тем самым предпринял попытку узнать сына поближе, но Дэниэл считает, что он попросту хотел его прощупать и выяснить, не намеревался ли он выманивать у отца деньги. Так или иначе, близкими друзьями они так и не стали, между ними вообще не возникло никаких уз. Дэниэл утверждал, что ничуть от этого не расстраивается, равно как и не сожалеет, что за ним следил.

Как и я. Порой, пытаясь проникнуть в тайну, обнаруживаешь то, чего даже близко не намереваешься найти. Например, остроумного, красивого парня, который может оказаться любовью всей твоей жизни. Даже ничего такого не предполагая. Судьба в этом плане – штука занятная.

Мой телефон зажужжал от входящего сообщения.

– Леон говорит, они отъехали от паромного терминала и через пару минут будут здесь.

Я уже видела наряд, который Мона соорудила по такому случаю, – обвешанной драгоценностями ворожеи в платье с вырезом на раздувшемся животе, через который можно было увидеть кусок латекса, раскрашенный под наполненный пурпурным туманом хрустальный шар: когда Мона клала на живот руки, создавалось впечатление, что она предсказывает будущее.

– Нам, пожалуй, пора обратно в банкетный зал.

– А бабуля уже здесь? – спросил джиджи.

– Да, вместе с Черри, – кивнула я.

– Надеюсь, еда на этой вечеринке будет приличная, а то я уже изголодался.

– Будет торт, – подтвердила я, – а еще пунш.

Джиджи скривился, вслед за ним и Дэниэл.

– Мы остались без пирога? – скорбно спросил он и глянул на черную доску с надписью «Пирог дня»: «КЛУБНИЧНОЕ ДИТЯ, с глазированными кроваво-красными, сдобренными розмарином ягодами, покрытыми дьявольски темной шоколадной корочкой».

– Это ты так надо мной прикалываешься, да? Мне нужен вот этот пирог.

С противоположного конца ресторанчика нам свистнула пожилая афроамериканка в платье с цветочным узором.

– Вы там весь день собираетесь торчать? – сиплым голосом крикнула она. – А ну давайте гребите сюда.

– А как насчет клубничного пирога, а, миссис Пэтти? – ответил ей Дэниэл.

– Да здесь он, рядом с тортом. Тебе тоже не мешало бы подтянуться поближе, если хочешь ухватить кусочек.

– Вы настоящая богиня, миссис Пэтти, ЧМС, – молвил Дэниэл.

– Мне это все говорят, – сказала она, подмигнула и показала на меня: – Пойдем, моя девочка Берди. В чаше с пуншем тает ледяная корочка и я хочу попросить тебя помочь мне разлить его по чашкам. А твой дедушка слишком медленно управляется с черпаком. И скажите кто-нибудь Джине, чтобы заперла дверь, когда со своим мужчиной приедет мисс Мона, иначе гости наплюют на объявление и попрут сюда.

– Слушаюсь, мэм, – ответила я.

На какой-то момент я испытала чувство дежавю и вновь превратилась в десятилетнюю девочку, которая живет над ресторанчиком и ждет, когда вернется домой мама. Тосковать по тем, кого больше нет, трудно. Подпускать к себе новых людей труднее вдвойне. Но вознаграждение за это усилие гораздо больше, чем можно представить. Семья не всегда означает собой только кровные узы. И представляет собой не одно-единственное дерево, а целый лес. Мне понадобилось немало времени понять, что не все в моей жизни останутся навсегда. Но если превратить это в доспехи, душевных терзаний в будущем все равно не избежать. Но даже эти сердечные муки в миллион раз лучше, чем просто бежать.