Лунный Пес - [15]

Лунник услышал голоса людей. Они бежали, размахивая копьями, стараясь громкими криками отпугнуть волков.

Но волки, похоже, поняли, что лучше прекратить нападение на стадо и ограничиться несколькими тушами.

— Это он спас наше стадо! — сказал Кривоносый.

— Воистину он Священный, — добавил Арканщик.

Так Лунник получил имя от человека и даже стал откликаться на него.

В темные лунные ночи Лунник спускался к стынущей речке и смотрел оттуда на восходящую Луну. Он помнил, что как раз в это время его сородичи-собаки на острове Илир тоже выходят на берег и, уставившись на Луну, тихо повизгивают в нетерпеливом ожидании, пока ночное светило набирает силу, с каждой ночью становится все больше и округлее. Они ждут, когда Луна достигнет полной зрелости. И тогда собачий хор тоже достигнет своей наивысшей громкости, и какой-нибудь счастливчик откусит кусочек от светящегося круга.

Студеный вкус Луны всегда присутствовал во рту у Лунника с того самого мгновения, как он ухватил зубами край светящегося круга. Это было немного похоже на вкус тающего снега, но не превращающегося в воду, и в то же время напоминало нечто влажное, чуть скользкое.

Ведь не он один, вкусивший Луну.

Потому что Луна, достигнув своей округлой зрелости, начинает постепенно убывать, обкусываемая другими собаками. Те, кому удалось это сделать, тоже получают дар перевоплощения и начинают понимать речь всех живых существ. Значит, они тоже уходят из своей стаи в поисках приключений. Очень может быть, что среди мышей-леммингов, среди диких и домашних оленей, среди нерп и лахтаков, белых и бурых медведей, среди множества насекомых и даже среди ползающих червей есть бывшие сородичи Лунника. Но почему только собакам дано обкусывать и уменьшать лунный диск?

Почему вкусивший Луну получает не только дар, но и неодолимое желание перевоплощения? Вот и теперь Лунник, как бы ему ни было хорошо в этом стойбище, где он снискал всеобщее уважение и любовь и взрослых, и детей, снова чувствует внутренний зов иного перевоплощения, желание пуститься в дальнейшую неведомую дорогу.

И он понимает, что это — его судьба, его предназначение в этой жизни. Но кто определяет путь живого существа в его жизненном отрезке бытия? Выходит, существует некая высшая сила, которая сначала поместила Лунника среди собачьей стаи на острове Илир, потом вознесла его на острие всеобщего собачьего воя в небо, а потом отправила в нескончаемое путешествие по Земле с переменой обличья.

Лунник услышал позади себя тяжелое хриплое дыхание. Это были важенки, чьи детеныши были заколоты накануне вечером. Редкий день обходился без убиения оленя. Когда закалывали взрослого оленя, мало кто обращал на это внимание — такова жизнь. Людям для жизни нужны оленье мясо, шкуры для одежды, жилы, чтобы сучить из них нитки. Выросшие олени уже не помнили своего родства. Но молодые оленухи, важенки, они своих детенышей знали, кормили их сладким молоком из своих глубоко запрятанных в брюшной мягкой шерсти сосцов. Теперь несколько ночей они будут приходить и звать своих оленят мягким, тихим хорьканием.

Лунник теперь часто ходил в большое стадо, обычно в сопровождении детей. Ноги вязли в мягком мху, покрывались соком ягод. Каждый клочок цвел, был покрыт или мхом, или мягкой травой, отовсюду торчали шляпки разнообразных грибов, а уж ягод выросло несметно! Дети горстями хватали шикшу, морошку, голубику и беспрерывно жевали. Лунник не отставал от них.

В стаде Лунника окружали молодые важенки.

— Если ты так мало будешь с нами, останешься без потомства, — подзадоривали его оленухи.

Но Лунник знал, что не может жениться на важенке, точно так, как не мог завести собачью семью в собственной стае, избежал соития с нерпой, с вороной. Вот только с комарами он так и ничего не понял, хотя там были и самцы, и самки, и он был, конечно, самцом.

Лунные ночи сводили с ума, звали в дорогу, но Лунник все медлил, откладывал свой уход из этого гостеприимного стойбища. В пасти все явственнее ощущался прохладный вкус белой Луны. Теперь он мог, пусть не в полной мере, судить о жизни двуногого, прямоходящего существа, называемого человеком. Кстати, люди называли себя — луоравэтлане — люди в истинном значении этого понятия. Все остальные живые существа считались ниже человека, даже величиной превосходящие это двуногое. Об этом они не стеснялись говорить вслух. Но в то же время люди боялись неведомых существ — Кэле — носителей добрых и злых сил. Они старались всячески задабривать, приносили им щедрые пожертвования. Но, похоже, люди не знали не только точного облика, но и места обитания этих Кэле. И они действовали наугад. У этих Кэле человек просил все: здоровья, обилия корма для оленей, отпугивать волков от оленьего стада, стад диких оленей, которые отваживали одомашненных животных. Люди молились о том, чтобы на них не нападали чужие, тоже двуногие существа. Это было самым страшным. Хотя сами луоравэтлане отнюдь не отличались миролюбием и сами при удобном случае могли напасть на соседей, отобрать у них оленей, взять в рабство пленных.

Лунник ушел из стойбища на рассвете. Обкусанная Луна низко склонилась над горизонтом. Под ногами со звонким хрустом ломался первый ледок, покрывший небольшие бочажки и ручьи. Могучая сила звала Лунника в дорогу, и он больше не мог противиться этому зову.