Лунный череп - [26]

Такие помои подходили только фермерам и шахтёрам, которые хотели лишь напиться, подраться и потрахаться, но не удовлетворяли искушенных гурманов.

Любовь к хорошему виски, как и похоронное дело, Вайнона получила в наследство от отца.

Мёртвые её не пугали: они были старыми друзьями и приятелями по детским играм.

Она росла рядом с их серыми лицами и пустыми, незрячими глазами.

Вайнона провела много-много часов с отцом, пока он шил и клеил тела, приводя их в приличный вид, над которым можно поплакать на похоронах. А в городке вроде Волчьей Бухты всегда было множество трупов.

Поножовщина. Перестрелки. Драки. Периодические повешения.

А ещё здесь были шахты и постоянные ссоры между фермерами-конкурентами.

И это даже если не учитывать смерть от естественных причин.

Да, в конце концов, все дороги ведут в морг.

Те, кто отвергал Вайнону при жизни, попадали к ней после смерти.

Это радовало Вайнону.

Когда она была молода, впервые влюбилась и почувствовала влечение к противоположному полу, парни сторонились её.

Она никогда не была, так сказать, физически привлекательной, и скорее напоминала скелет, чем соблазнительную девушку.

Вайнона от природы была худой и костлявой.

Её кожа была холодной на ощупь.

И она была дочерью гробовщика.

Конечно, парни не уставали ей об этом напоминать. Как и девушки.

Да если бы Вайнона была прокажённой, у неё и то было бы больше друзей!

Она не общалась с парнями и девушками, а незадолго до её десятого дня рождения умерла мать Вайноны. Девочка помнила, как отец скрупулёзно готовил её маму для погребения. Вайнона всё глубже и глубже уходила в себя, и к шестнадцати годам она почти превратилась в отшельницу, проводящую любую свободную минуту с отцом, помогая ему с работой.

Мертвецы стали ей друзьями.

Она придумывала тайные взаимоотношения с каждым из них, давала им имена.

Вайнона пела им песни, играла с ними в игры, рассказывала истории и делилась секретами.

И ей всегда было грустно, когда приходилось с ними прощаться.

И в тёмных уголках её мозга укоренилось дурное семя: возможно, однажды она сможет обрести особого друга.

Друга, который останется с ней.

Друга, которого не придётся отдавать сырой земле и пирующим червям.

И у Вайноны была ещё одна общая с отцом черта: она грабила мёртвых.

Называйте это осквернением, если хотите, но для Вайноны это было всего лишь способом пополнить свой доход.

Часы, ювелирные изделия, серебряные пуговицы. Она сбывала их ювелиру в Неваде, который не задавал лишних вопросов.

Золотые зубы уходили на переплавку для колец и цепочек для ожерелий.

Кто-то может назвать Вайнону омерзительной, но она не была расточительной.

Она то и дело получала выгоду от своих клиентов.

Обычно к тому времени, как тела попадали к ней на стол, они уже были обворованы.

Но если нет... Вайнона ликовала. Дополнительный доход.

Даже хорошая пара сапог или неповрежденная шляпа могли принести хорошие деньги.

А почему такие сокровища должны гнить в земле?

Вайнона налила в стакан виски и начала медленно задувать свечи, пока единственным освещением в комнате не стало жёлтое пламя камина и безжизненный свет луны, падающий сквозь стекло.

Она отперла дверь в спальню и села на кровать, на бархатное лиловое покрывало, откинув голову на груду пуховых подушек.

Рядом с ней на кровати кто-то неподвижно лежал.

Вайнона вздохнула.

- Ох, Мэрион, что это был за день! Захватывающий и необычный, - произнесла она, делая глоток виски. - Ещё больше убийств. Ещё больше работы. И очень интересный человек. Джозеф Лонгтри, заместитель федерального маршала. Обворожительный мужчина. Что? Ой, не надо себя так вести, он для меня абсолютно ничего не значит...

-12-

Помощник Боус смотрел, как в комнату входит шериф, и был рад видеть, что его начальник на этот раз трезв.

- Ещё один? - спросил он.

Лаутерс уселся за стол.

- Дьюи Мейхью.

Боус поставил перед шерифом чашку кофе.

- Полагаю, нет смысла спрашивать о подробностях. Я и так их уже все знаю.

Лаутерс кивнул.

- Такие же трёхпалые отпечатки на снегу со шпорой на пятке. Проклятье!

- Может, стоит попытаться их отследить?

Лаутерс не ответил.

Он уставился перед собой, и губы его беззвучно шевелились.

Он отхлебнул сразу треть чашки кофе и открыл нижний ящик стола.

Достал оттуда початую бутылку ржаного виски, вытащил зубами пробку и плеснул в чашку с кофе.

- Что нового за сегодня? - спросил он, проглотив напиток и поморщившись.

- Почти ничего. Только шахтёр по имени Эзра Хоулсем под арестом.

- Хоулсем?

Боус почесал подбородок и усмехнулся.

- Ага. Проиграл пять сотен у Руби в баре и не захотел платить, вот и полез на ножом.

Лаутерс поднял голову.

- Перестрелка была?

- Нет, я его отговорил.

Да, надо отдать ему должное: в этом Боус был хорош.

Лаутерс ещё ни разу не пожалел, что назначил его своим помощником.

У него был врождённый дар - успокаивать горячую кровь и разъярённых зверей тщательно подобранными словами.

Он мог с одинаковой легкостью переубедить и вооружённого бандита, и безумного краснокожего.

Лаутерс подумал, что он мог бы и монашку заставить раздеться.

- Расскажете о случившемся? - спросил Боус.

Шериф кивнул.

- Когда я подбежал, Мейхью был ещё жив.