Всё началось, когда в мой офис вошла Элизабет Блейк.
Если допустить, что всё это вообще с чего-то начиналось…
Я только что вернулся с дачи показаний в деле о поджоге.
Мой клиент, низенький жирный хорёк по имени Джимми Флепс, завсегдатай бильярдных и клубов, нанял меня, чтобы узнать, с кем ему изменяет жена.
Оказалось, что с его братом.
Джимми решил сыграть по-умному: вместо того, чтобы высказывать всё в лицо, он поджёг свой собственный дом, пока его жена с братом кувыркались в кровати.
Они выбрались живыми и невредимыми, а вот Джимми предстояло провести ближайшее время на никелированной койке с трёхразовым горячим питанием, пока его жена будет распоряжаться его тяжким трудом добытыми деньгами и дальше трахаться с его братом.
В общем, я вернулся в офис, налил себе чашку кофе и закурил сигарету, и в этот момент раздался стук в дверь.
В тот момент я не хотел открывать.
Но я был на работе — открыл частное агентство по расследованию — а работа есть работа.
Нужно что-то есть, но это сложно устроить, если вы оказались на мели. А никогда не знаешь, что может принести подобный стук.
Может, сбежавшая жена. Может, мошенничества со страховкой. А может, какой-то барыга хотел помощи, но желал сам остаться в тени.
Обычно подобные дела были грязными, но парни вроде меня любят грязь. Мы любим залазить в неё и рассматривать, кто в этой грязи копошится.
Потому что для таких парней, как я, грязные делишки всегда отлично оплачивались зеленью.
Поэтому я открыл дверь.
Я открыл дверь, и в комнату вошла высокая брюнетка с такими длинными и красивыми ногами, что просто невозможно было не проследить по ним взглядом до самой задницы.
Да уж, милашка.
Тёмные глаза цвета растопленного швейцарского шоколада и фигура, где изгибов больше, чем на горной дороге.
Одно слово — вкусняшка. Сладкая вкусняшка.
С такой хочется забыть о манерах за столом и наброситься на еду голыми руками, а потом долго-долго облизывать с наслаждением пальцы.
— Мистер Спэрроу? — спросила она. — Лу Спэрроу?
Я вспомнил о манерах.
«Хватит слюни пускать!» — приказал я себе.
— Именно так. Чем могу помочь?
— У меня… Думаю, у меня есть для вас дело.
— Что ж, тогда заходите и присаживайтесь.
Я сел за стол, а она расположилась в кресле передо мной, закинув ногу на ногу так, что у меня дыхание перехватило.
Вот это поворот: частный детектив, вроде меня, и красивая женщина, которой нужна моя помощь… Чёрт, да это точь-в-точь одна из тех историй, что я читал в «Чёрной маске» или «Поразительных детективных рассказах»!
Но, посмотрев в её глаза, печальные и испуганные, я понял: с фантазиями пора заканчивать.
Эта девушка здесь не ради моего общения и сексуальной привлекательности: ей нужна помощь.
Если проведёте в моём бизнесе определённое время, то тоже научитесь читать людей. Я читал свою посетительницу, как открытую книгу: она хотела рассказать историю, и история эта была довольно плохой.
— Я здесь ради ответов, мистер Спэрроу, а мне сказали, что вы из тех людей, кто не останавливается ни перед чем, пока их не получит, — произнесла она. — Я приехала из Милуоки и не планирую уезжать, пока не получу того, зачем приехала.
— Справедливо… А теперь расскажите, в чём дело.
— Это касается моего брата, Роберта Блейка[1]. Он умер здесь, в Провиденсе, и нам сказали, что причина смерти — случайное поражение электрическим током во время грозы.
— Но вы на это не купились?
Она покачала головой.
— Ни на секунду. Я считаю, его убили.
И она рассказала мне свою историю во всех подробностях… Насколько она их знала.
Её брат снимал комнату на Колледж-стрит.
Он был писателем, который придумывал ужастики, любил мистику и был любознательным книжным червём. Роберт без конца искал определённые тома книг по колдовству и чёрной магии — легендарные и чрезвычайно редкие.
И он нашёл одну из них в книжном магазинчике в Милуоки. Она называлась «De Vermis Mysteriis», что в переводе значило «Тайны Червя».
Эта книга в тяжёлом переплёте была старше, чем моя прапрабабушка. Её написал некий чудак по фамилии Принн в 1542 году… Как раз незадолго до того, как его сожгли на костре за занятия колдовством в часы Святой Инквизиции.
В общем, книга была написана на каком-то устаревшем и зашифрованном латинском.
Поэтому Блейк привёз её сюда, в Провиденс, своему коллеге, который должен был помочь с переводом.
— Разгорелся пожар, и друг моего брата погиб, — рассказывала Элизабет. — Роберт вернулся домой… Но он уже больше не был прежним.
Он утверждала, что её брат всегда был нервным, сторонился других людей, тяжело заводил друзей, был очень раздражительным и капризным, склонным к приступам меланхолии и депрессии, как и большинство творческих личностей.
Похоже, этот парень был натянут в отношениях с другими туже, чем фортепианная струна.
Нет, не хочу сказать, что это делало его плохим; нет, скорее раздражительным неврастеником на гране срыва.
Ну да, творческая личность. Как я и говорил.
— Друг вашего брата… Кто он? — спросил я.