Лунные любовники - [33]

Он только заметил, что Эмма усердно работала: ее волосы и кожа были влажными от пота. Харлан видел ее глаза, когда она смотрела на его обнаженный торс, заметил, как они расширялись при виде рубцов и ожогов на животе, шрамов от ножевых ран на груди, отвратительных следов от когтей спущенного на него леопарда. На секунду он почувствовал, будто один из его ночных кошмаров возвращается.

— Насмотрелась? — спросил он резко, когда она продолжала стоять, уставившись на него.

— Это все сделал Омар?

— Он обладал богатым воображением.

Она скривила лицо.

— Надеюсь, его стерли с лица земли.

Пораженный тем, с какой яростью она произнесла это, Харлан слегка отступил назад, — он не ожидал такой реакции, не говоря уж о ее ярости. Он ожидал жалости, женских причитаний, даже слез, но не злобы.

— Если бы от меня, — ответил он, в конце концов, — что-то зависело, я поступил бы именно так, но тогда… я был совершенно беспомощен. Впрочем, у Омара полно врагов, так что есть шанс, что один из них его уже настиг.

Ее пристальный взгляд снова скользнул по его телу. Харлан стоял, тихо проклиная минуту, когда решил раздеться, пока мышцы его живота против воли не начали напрягаться под ее твердым взглядом. Только бы не сорваться и не убежать!

Но потом Эмма тихо сказала:

— Я восхищаюсь твоей силой.

— Силой? — Он чуть не фыркнул. Харлан неделями, постепенно, но упорно увеличивал время болезненных тренировок, чтобы приобрести хотя бы такую форму. Когда он приехал сюда, то едва мог пройти весь причал без остановки для отдыха.

Но она кивнула.

— Силой, которая нужна, чтобы просто вынести что-либо подобное. Эти шрамы, как знаки того, что ты прошел через нечто, способное уничтожить большинство людей, если не физически, то морально.

Харлан чуть не сказал ей, как близок был к тому, чтобы пасть духом, когда приехал Дрейвен, как хотел просить оставить его там, потому что думал, что все равно умрет, не выдержав истязаний. Но у Дрейвена были указания от Джоша, поэтому все, о чем бы ни говорил Харлан, вообще не принималось всерьез.

Он не знал, при каких обстоятельствах познакомились Дрейвен и Джош Редстоун, но понял, что этот человек буквально пойдет в ад, если Джош попросит его об этом.

Да собственно, и сам Харлан вряд ли откажется сделать то же самое, если его попросит Джош. Этот человек, как никто из всех, кого знал Харлан, обладал способностью притягивать к себе людей.

— Уверена, я не вынесла бы такого, — тихо сказала она.

— Не надо недооценивать себя, — ответил Харлан. — Большинство женщин выносливее мужчин.

Эмма покачала головой.

— Только не я. Я всегда плачу над глупыми сериалами.

— Это не показатель, — произнес он. — Мой отец плакал над фильмами Диснея и был самым выносливым парнем, которого я знал. Вернее, вторым самым выносливым.

— Первым был тот… кто спас тебя?

Эмма была сообразительна, Харлан уже знал это.

Он кивнул.

— Сейчас, если не возражаешь, я позволю заметить, что нахожусь в центре внимания слишком долго, — сказал Харлан, сам не веря, что стоит здесь столько времени. — Я пойду…

— Прости, — произнесла она. — Я не хотела таращиться, но…

— Да, я знаю. Это жалкое зрелище.

Она пристально посмотрела ему в лицо, и их глаза встретились.

— Видя тебя таким, я чувствую многое, — промолвила она тихо, — но только не жалость.

Эмма повернулась и пошла прочь, не произнеся больше ни слова. Она уже скрылась из виду, но Харлан так и стоял на том же месте, с трудом восстанавливая дыхание.

Он не верил, будто ей не жаль его. А если это действительно так, тогда что еще она имела в виду? Что на самом деле чувствовала?

«Видя тебя таким, я чувствую многое…» Что она хотела этим сказать?

Харлан знал, что конкретно хочет услышать в ответ на свой вопрос. Он хотел, чтобы она, глядя на него, чувствовала то же самое, что чувствует он при виде ее.

Он спустился вниз принять душ, надеясь, что это выведет его из смятения. Сняв джинсы, поймал свое отражение в зеркале и впервые за долгое время внимательно посмотрел на себя.

Эти шрамы, как знаки…

Харлан никогда не считал их такими, главным образом потому, что пытался никогда не думать о них вообще. Их лицезрение напоминало ему, какой тряпкой он был, думая только о своей боли, в то время как Мигель был отправлен в джунгли и там хладнокровно убит.

Когда-то женщины называли Харлана сексуальным. Но это было раньше, в прошлой жизни. И вот теперь он думал о попытке сойтись с одной из них, чтобы посмотреть, как скоро искалеченная плоть отобьет у нее всякое желание.

Эмма…

Он резко повернулся и встал под прохладные струи душа, словно пытаясь погасить пламя, охватившее его тело.

Через несколько минут, оставшись в одиночестве в своей каюте, Эмма наконец успокоилась. Как все глупо. Она ведь живет в Калифорнии, тогда какого дьявола? Она видела миллион парней без рубашек, может быть, тысячи в плавках, и некоторые из этих плавок почти ничего не прикрывали. Эмма восхищалась некоторыми телами, едва замечала другие и морщилась от тех, что демонстрировали больше, чем нужно. Но почему-то никогда у нее не перехватывало дыхание, как перехватило при виде Харлана.

Хотя, если быть честной, первое, что овладело ее вниманием, были эти ужасные шрамы.