Лунная опера - [65]

Они доплыли до противоакульих сеток. Там они протиснулись в один спасательный круг и обнялись. Ноги Линь Хун крепко обвили талию Чжан Гоцзина, точь-в-точь как в прошлый раз. Их обоих обуяло волнение, тоже как в прошлый раз. Море раскачивалось, и они то поднимались, то опускались на его волнах. Линь Хун было трудно удержаться на плаву, ее тянуло вниз. Но Чжан Гоцзин крепко сжимал ее в объятиях, не давая ускользнуть. Они прильнули друг к другу в страстном и в то же время мучительном поцелуе, яростно и безысходно извиваясь, словно два угря, выброшенные на берег. Их тела плотно соприкасались, Чжан Гоцзин освободил одну руку и проник под купальник Линь Хун. В пальцах самой Линь Хун чувствовалось колебание, сначала они, словно выгнувшие спинки червячки, напряженно пытались преодолеть малейшие расстояние. Но неожиданно они рванулись вперед, и в них появилась слепая прыть убегающего зайца. Линь Хун стиснула крепкие ягодицы Чжан Гоцзина, в них чувствовалась упругость и мощь. Потом она укусила его прямо под ложечкой, ей так хотелось вонзить сейчас свои зубы одновременно и в собственную плоть.

Чжан Гоцзина бросило в дрожь. Его колотило яростно и беспощадно, и эти импульсы передавались его пальцам. Линь Хун еще крепче стиснула его. Сидя на нем, она покачивалась в ритме волн. Чжан Гоцзин почувствовал, что в их движениях стала появляться некая синхронность. Он решил остановиться. Линь Хун запрокинула голову. Она выглядела очень странно, в этот момент проявленной слабости на ее лице было написано сомнение, похоже, она испытующе наблюдала за Чжан Гоцзином. Именно с таким выражением лица она часто решала рабочие вопросы в издательстве. Чжан Гоцзин очнулся, он снова увидел перед собой редактора Линь. Невольно он произнес вслух: «Редактор Линь». Линь Хун тут же ответила: «Называй меня по имени». Но в тот самый момент, когда Чжан Гоцзин произнес свое «редактор Линь», он тут же почувствовал всю свою ничтожность и трусость. Зачастую ничтожность и трусость тщательно скрываются под слоем разных повседневных моментов и наряду с позерством формируют некий мужской микрокосм. Чжан Гоцзин вдруг вспомнил, что сейчас его нижняя половина туловища, погруженная под воду, целиком и полностью находится во власти этой женщины. Чжан Гоцзин предпринял очередную попытку освободиться. Линь Хун застыла и с горечью произнесла:

– Может быть, я для тебя слишком старая и страшная?

Чжан Гоцзин крепко обнял ее:

– Все дело во мне, это я сволочь, дерьмо собачье.

Официант спросил:

– Что будете выпивать?

– Бокал пива, – ответил Чжан Гоцзин.

– Два бокала, – попросила Линь Хун.

– Давайте тогда уж бутылку «Династии», – сказал Чжан Гоцзин.

– Давайте лучше поменяем на водку, – отозвалась Линь Хун.

– Вы, может, все-таки определитесь? – спросил официант.

– Бутылку «Кунфуянь» [17] , – ответил Чжан Гоцзин.

– Да тогда уж лучше сразу «Эрготоу» [18] , – предложила Линь Хун.

Распитие «Эрготоу» в отдельном кабинете ресторана продолжалось вот уже почти два часа. Оба молчали и пили, с отсутствующим видом уставившись в свои рюмки. На каком-то этапе у Линь Хун от выпитого стало портиться настроение, алкоголь полностью заманил ее в свои сети, взбудоражив осевший в душе неприятный осадок. Тягостное чувство стремилось вырваться наружу, однако на самом деле Линь Хун не из-за чего было скорбеть, как ни крути, все в ее жизни складывалось как надо, так что жаловаться ей было особо не на что. Однако как раз это обстоятельство ее и огорчало, ее переполняла тоска, из-за которой словно все переворачивалось в груди. Линь Хун считала, что только с помощью «Эрготоу» ей удастся залить свое горе, но эффект выходил совершенно обратный. Линь Хун смотрела на водку, которая могла выявлять совершенно противоречивые ощущения от полного равнодушия до невероятной задиристости. Линь Хун вдруг решила действовать напролом, ей захотелось выяснить все до конца. Однако, не решив еще, что именно она будет выяснять, Линь Хун сказала:

– Замечательная водка, чем больше пьешь, тем меньше чувствуется градус, как будто это и не водка.

Чжан Гоцзин понимал, что Линь Хун уже вот-вот перестанет владеть ситуацией, но останавливать ее он не собирался, вместо этого он изо всех сил сам старался быстрее дойти до кондиции. Между тем сознание Линь Хун оставалось удивительно прозрачным, что обычно характерно для момента перед полным опьянением. Ни с того ни с сего Линь Хун засмеялась. Озадаченно посмотрев на нее, Чжан Гоцзин засмеялся тоже. Они схватили друг друга за руки и какое-то время продолжали тупо смеяться. Наконец Линь Хун спросила:

– А ты чего смеешься?

– Да ничего, просто с тобой за компанию.

– Что за ерунда, ты же первый начал.

– Да нет.

– Какой замечательный отпуск, мне так весело.

– Мне тоже весело.

Линь Хун потянулась к пачке сигарет Чжан Гоцзина и вытащила одну. Чжан Гоцзин щелкнул зажигалкой и поднес огонь. Попытка Линь Хунь закурить все никак не удавалась. На самом деле от пламени до сигареты оставалось еще несколько сантиметров. Линь Хун взглянула на кончик сигареты и сказала:

– Да ты совсем пьяный, где тут огонь? Ты уже и не видишь.