Лунная девушка - [20]

— Беги!

Но мальчишка продолжал жаться ко мне, мокрый, грязный и перепуганный.

— Ступай к матери, тебе говорят! — строже прикрикнул я, но Та-ван, съехав ко мне по раскисшему склону в смешной несолидной позе — ни дать, ни взять, пони, катающийся с горки! — взглянул на малыша и сказал:

— Это — Кус-ка.

— И что же?

— Его мать убили ра-дасы шесть ол тому назад.

Ола соответствовала шести с половиной земным часам, и, проделав в уме быстрое вычисление, я понял, что спас малыша, чья мать погибла позавчера во время нападения но-вансов на чужое племя. К моему огромному облегчению, Кус-ка наконец пришел в себя, отцепился от моей куртки, встряхнулся и затрусил к остальным детям. Кажется, я счастливо отделался: не хватало мне еще воспитывать четвероногого сироту-каннибала!

Но-вансы успели вытащить из-под упавших стволов тела трех своих погибших сородичей и теперь деловито перерезали им глотки, давая вытечь крови, но внезапно бросили это занятие и разразились взволнованными криками, показывая друг другу на небо.

Взглянув вверх, я увидел большую птицу, которая парила на фоне темно-фиолетовых туч и багрового неба. Казалось, она пытается повернуть на юг, однако ветер упорно сносил ее по направлению к нашей горе. Птица все медленнее и тяжелее взмахивала крыльями… И вдруг стала быстро снижаться, почти падать на поросшую лесом вершину.

Удивленные крики ва-гасов перешли в вопли злобного торжества; повинуясь приказу Го-ва-го, полдюжины воинов галопом ринулись в гору.

— Что это за существо? — спросил я Та-вана.

— Унит! — со свирепой радостью ответил тот.

Так вот что имели в виду но-вансы, обзывая меня унитом! Значит, птицы в их мире, в отличие от большинства зверей, съедобны. Но если уни-ты — просто летающая дичь, как тогда объяснить ненависть, вспыхнувшую в глазах четвероногих лунных созданий при виде диковинной птицы? И почему Го-ва-го крикнул вдогонку своим воинам, чтобы они непременно доставили ему существо живьем?

Я постарался протолкаться как можно ближе к Го-ва-го, чтобы получше рассмотреть унита, когда его приволокут сюда. Само собой, в двух шагах от вождя находился Ортис, счищающий грязь со своей непромокаемой куртки. Благодаря прочной и теплой одежде мы с ним перенесли бурю куда лучше многих ва-гасов, однако наши перемазанные физиономии казались такими же варварскими, как лица четвероногих воинов. Я судил по Кларку, понимая, что сам выгляжу ничуть не лучше.

Я дружески подмигнул бортмеханику и засмеялся, когда тот, испуганно оглянувшись на Го-ва-го, поспешил отвернуться.

Внезапно вокруг грянули дикие крики:

— Унит! Унит!

Но-вансы торопливо поднимались на дыбы — эта поза означала у них предельное внимание или готовность к драке, — а Го-ва-го сел на ствол поваленного дерева, глядя на существо, которое вели к нему.

Я же при виде унита просто начисто лишился дара речи! Ибо плененное существо оказалось вовсе не птицей, а девушкой, к тому же такой красивой, каких я еще ни разу не встречал.

Что там говорить, Джимми, — ты же сам видел ее! И можешь поверить, в прошлой жизни она была такой же прекрасной, как в этой, даже тогда, когда двое конвоиров тащили ее сквозь злобно орущую толпу, — насквозь промокшую, перепуганную, с трудом переступающую ногами в высоких золотистых сандалиях.

В нескольких шагах от Го-ва-го воины отпустили пленницу, и она тотчас гордо вскинула голову, снизу вверх глядя в свирепое лицо повелителя но-вансов. Может, вождя она и обманула, но я видел ужас в ее глазах; а еще я увидел, как при виде нас с Ортисом эти глаза удивленно распахнулись, и смесь изумления и надежды мелькнула на перепачканном и измученном, но все же прекрасном лице лунной девушки.

Я же не мог оторвать от нее взгляда: таким совершенством она казалась. Тонкая длинная одежда наподобие туники, промокшая насквозь, обрисовывала стройное тело маленькой нимфы; густые длинные волосы цвета темной меди тоже намокли и покрывали девушку плащом до тонкой талии. Она была мала ростом и очень юна — будь она жительницей Земли, я дал бы ей лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Но я сразу понял, что в этом изящном теле таится отважный и мятежный дух. На маленьком личике с узким подбородком и точеным носиком сияли темно-голубые глаза, которым пленница напрасно пыталась придать надменное выражение…

Когда ее отпустили, она едва удержалась на ногах, однако тут же скрестила руки на груди и вызывающе задрала исцарапанный подбородок. Она напоминала мокрую взъерошенную пташку, осмеливавшуюся бросить вызов нацелившемуся на нее коту. Однако эту пичугу уже лишили возможности летать: сопровождавшие девушку воины бросили к ногам Го-ва-го пару длинных крыльев и нечто, похожее на ранец, к которому эти крылья крепились.

Вождь раздраженно рявкнул на своих злобно вопящих подданных, и когда те смолкли, спросил:

— Откуда и зачем ты явилась в свободные горы, унита?

Девушка еще выше задрала подбородок, но не осмелилась промолчать.

— Я из Лаэте, — небрежно бросила она. И, совладав со стучащими зубами, добавила: — Не твое дело, ва-гас, зачем я сюда явилась!

Но-ванс поднял мохнатые брови, оглядывая ее с головы до ног: